- Не надейся, это было не из тебя.
- Вообще не сомневаюсь. – Ехидно отозвалась я, вставая за аптечкой.
Какое-то время я молчала, осторожно и методично обрабатывая ссадины на руках, пока не перешла на рассеченные бровь и скулу. Даже мельком мне сложно было встречаться с карими глазами, что неотрывно следили за каждым моим движением. И этот взгляд, и тишина между нами становилась невыносимой.
- Может, все-таки расскажешь, что за причины такие, из-за которых ты в драку полез?
- Дела клана. – Хмуро заявил Витто, но почему-то интуиция моя твердила, что это лишь половина правды.
- Не пудри мне мозги. Я сменила десять терапевтов и еще на одного работаю, и могу так же спокойно, как и они, рассказать тебе обо всех твоих комплексах, так что ты сам в них поверишь. Здесь что-то личное. И либо ты рассказываешь, либо сделке конец.
- Терапевтов было восемь.
Ну надо же, как хорошо мы осведомлены о моем прошлом. Только на этот раз я воздержалась от ехидной ремарки. К тому же я закончила с тем, что было открыто глазу, и пора было переходить к тому, что скрывалось под одеждой.
- Я округлила. – Тяжелый вздох вырвался из груди, и я потянулась к пуговицам на рубашке, чтобы помочь мужчине ее снять.
И я была права, что под ней увижу не самое приятное зрелище. Почти вся левая сторона медленно превращалась в один большой синяк. И ладно бы только в него. Витторио так неудачно налетел на перила у крыльца, что даже через одежду содрал часть кожи.
Опустившись на колени перед кроватью, на которой мужчина сидел, я провела рукой по волосам, раздумывая лишь о том, как к нему прикоснуться и при этом не причинить боли.
- Довольно, – тихо хмыкнул Витторио, отвлекая меня от размышлений. – Обойдусь магией.
И я пришла в бешенство. Вот все бы этим нелюдям магией решать. А он так неудачно решил встать, что невольно, но моя рука задела сие великолепие, что ему пришлось вернуться на место, а после и вовсе лечь из-за боли.
- Дьявол! Остер, ты можешь хоть раз уступить! - фыркнула я. – Чем больше обработаю, тем меньше сил потратишь. Терпи и давай уже рассказывай, иначе я все сама придумаю.
- Ты мне приказываешь? – зло и недовольно уточнил колдун, поведя бровью.
- Я тебе конкретно угрожаю! – В тон ему заявила я. – Только дернись, и я тебе ребра сама переломаю!
Конечно, я понимала, что обработка ссадин и гематом, с прикладыванием к ним холода и промыванием раствором перекиси, та еще помощь, но, когда этот тип потом займется самоисцелением, боли явно будет меньше.
Мне Джун о таком рассказывала. К тому же, если там все-таки есть перелом, которым я пока только угрожала колдуну. Более того, мама меня учила не только готовить на всех, но и за добро платить добром. Он обработал мне ожог, я вот ему с синяками помогу. Главное подавить в себе желание понаставить новых.
- Будешь молчать, сделаю больно, - напомнила я, садясь на мужчину сверху, перед тем, как решила вообще прикоснуться. Хотя я надеялась, что пока он будет говорить, я и свои нервишки успокою, и его от неприятных ощущений отвлеку. А заодно и осознаю, какая Морен все-таки мразь, что мне жизнь поломала, да еще и такое роскошное тело испортила.
- Знаешь, однажды я действительно тебя обманул. – Как будто специально подлил масла в огонь Остер, но я героически воздержалась от мести и любых мелких пакостей. – Мой брат не утонул. Его убил ваш «Алесс». Хотел меня, но Камилло спас, закрыв собой.
Вскинув голову и во все глаза глядя на Витто, я застыла. И вот зачем я спросила? Зачем он решил рассказать? Ну, вот же дура! Лучше бы не спрашивала и ничего не знала. Потому что сердце кровью обливалось, а в голове вертелась одна мысль: надо было отравить Морена в его первый же визит к Джун. И не просто уксусом, а святой водой. Да еще битого стекла в томаты накидать под видом льда.
- Прости. – Только и смогла едва слышно выдохнуть. – Мне очень жаль.
- Мне не нужна твоя жалость.
- Как и мне твоя, но я же терплю.
И на этот раз я не дала Витто ответить, нарочно касаясь так, чтобы он почувствовал. А вот потом, старалась сделать все как можно безболезненнее. Даже если больно и было, то Витторио терпел, изредка кривясь и стискивая зубы. И когда все закончилось, у меня появилось немножко смелости еще раз виновато посмотреть ему в глаза.
Если бы я могла все исправить.
Поздно. Сказанного не вернешь, сделанного не воротишь. Уже ничего не будет как раньше. Мы слишком сильно раним друг друга. И все наши чувства ни к чему. Они не здоровы и никогда не принесут ничего хорошего нам обоим. И, тем не менее, если отбросить все произошедшее, передо мной лежал мой восхитительный маньяк. И мы могли ненавидеть друг друга, но меня к нему влекло.