— Хорошо, Витторио, — сказал Беллини. — Теперь поступим так. Мы договоримся о времени и месте встречи. Бобби позаботится о моем внуке, пока не состоится обмен.
— Сальваторе, обмена не будет. Я поговорю с О'Мэлли.
— Не верьте О'Мэлли, — сказала кардиналу Мэгги. — Он хочет лишь одного — убить моего отца.
— Ну так этого не случится. Я сам поведу переговоры. Что сможет сделать О'Мэлли? Убить предстоятеля своей церкви? — Кардинал покачал головой, улыбаясь. — Сомневаюсь.
В сердце у Мэгги засиял лучик надежды. Присутствие кардинала меняло все.
Зазвонил телефон, кардинал ответил сразу.
— Да? — Он кивал, слушая, потом поднял взгляд на Мэгги: — Твоему сыну не причинили вреда.
— Дайте мне поговорить с ним, — попросила Мэгги.
— Его там нет. Тебе придется подождать, — сказал кардинал. И снова в телефон: — Да, отец Роберто, я слушаю. Делайте как он говорит. Просто старайтесь, чтобы ребенок все время был рядом с вами. О'Мэлли сейчас там?… Давайте я поговорю с ним… А, Майкл. Так чего вы хотите? — Кардинал выслушал ответ, потом сказал: — Ну так вот, я предлагаю следующее: привезите ребенка в собор Святого Патрика. Сальваторе Беллини будет там.
Кардинал прижал телефон к груди:
— Он говорит, что встреча должна состояться подальше от чужих глаз. Точные его слова. Говорит, что будет ждать нас в Хобокене, на шестой верфи. В час ночи.
Сальваторе Беллини кивнул, и кардинал подтвердил:
— Сальваторе Беллини будет там, Майкл. Теперь вот что — никакого оружия, вы меня поняли?… Хорошо. Да благословит вас Господь, сын мой. — Он выключил телефон и взглянул на Беллини. — Ну что же, договорились. Он приедет без оружия. Час ночи. Хобокен, шестая верфь. Знаешь, где это?
Сальваторе Беллини снова кивнул.
— А теперь я хотел бы исповедаться. — Он улыбнулся дочери: — Не беспокойся, это не займет много времени. Тут особо не погрешишь, а с последней исповеди прошла всего неделя.
— Разве твой исповедник не Бобби Патрелли?
— Бобби? — удивился Сальваторе. — Нет, конечно, нет. Моим пастырем всегда был отец Маттерини.
— А как же письмо, которое я послала тебе с Бобби?
— Какое письмо? Письма я не видел. О чем ты?
Секунда прошла в молчании. Потом кардинал сказал:
— Отец Патрелли принес мне письмо. К стыду моему, я возвратил его, ничего тебе не сказав.
— Вы не имели права так поступить, — сказала Мэгги.
— Главный предмет моей заботы — бессмертная душа человека. Мой друг Сальваторе провел в уединении шесть лет. Я верю, он всем сердцем вернулся к Господу. И я не хотел, чтобы уединение его было нарушено.
— При всем моем уважении, святой отец, — заметил Беллини, — решение об этом принимать надлежало не вам.
Лицо кардинала залила краска, затем он сказал:
— Я мучительно сознаю, что мне еще долго придется бороться с грехом гордыни. И прошу у вас прощения.
Беллини опустился на колено, потянулся к руке кардинала, коснулся губами его кольца. Маттерини положил другую ладонь ему на голову и помог другу встать. Потом двое мужчин пошли к крохотной исповедальне в глубине церкви.
— Ваше преосвященство, — окликнула кардинала Мэгги. — Так Бобби Патрелли не знал, где мой отец?
— Нет. Об этом знал только я. И твоя мать, конечно. Не теряй веры, Андреа. Все будет хорошо.
— Да, надеюсь. Спасибо вам, отец Витторио.
Суровое лицо кардинала смягчила улыбка: так Мэгги называла его, когда была маленькой девочкой.
И пусть кардинал был в чем-то не прав, одно его присутствие на верфи позволит спасти и сына ее, и отца. А ей остается не терять надежды на то, что и Сэм сейчас в безопасности.
— У вас тяга к смерти, Кейди, вам это известно?
Адашек, опершись ладонями о стол, подпрыгнул и уселся на его ободранную поверхность. Руки Адашека немного дрожали, не то от натуги, не то от гнева. Адашек умел держать себя в железных тисках самоконтроля.
Они находились в полицейском здании аэропорта Кеннеди, на который береговая охрана заставила Сэма посадить вертолет. Каждому из полицейских, которые пытались его допросить, Сэм говорил, что готов ответить на любые вопросы, но только если задавать их будет специальный агент Адашек из отдела по борьбе с организованной преступностью. И наконец кто-то ему позвонил.