Участок улицы впереди представлял собой кое-где оклеенную афишами серую череду бетонных секций — в. центре столицы постоянно что-то строили или ремонтировали, поэтому заборы давно уже стали неотъемлемой частью городского пейзажа. «Корреспондент», не раздумывая, дернул на себя некое подобие калитки… Запор не поддался.
Последнее, о чем человек успел подумать, — что очень это как-то не по-милицейски бить живого еще человека ножом… В спину… Насмерть.
…Дорожная пробка рассосалась быстро, и привычные ко всяческим криминальным разборкам москвичи без особого любопытства проходили мимо лежащего на заплеванном тротуаре человека.
— Слушай, а она-то здесь при чем? Что она тебе сделала?
— Все равно убью, с-суки… Не шевелись!
— Да я и не шевелюсь. Качает просто.
Пистолет Макарова, калибр девять миллиметров.
Это очень много, когда ствол почти упирается в переносицу — и патрон уже в патроннике.
При такой дистанции не промахнешься…
— Что, мусор, — страшно?
— Страшно, — кивнул Владимир Александрович. — А тебе?
— Заткнись.
С Ладоги потянуло утренней сыростью — солнце выкатилось из-за горизонта, но туман еще слизывал очертания берегов.
— Может, отпустишь все-таки бабу?
— Пош-шел ты…
— Да я бы пошел! Но — служба.
Качка заметно усилилась. Огромный белый теплоход не спеша разворачивало лагом к волне.
— Чего дрожишь-то?
— Простудимся все, вот увидишь!
— Дурак ты, мусор…
Женщина пошевелилась и застонала.
— Смотри, ей плохо совсем.
— Всем нам х…во! — В голосе человека напротив не слышалось злобы, только усталость и ожидание. — Скоро там твои?
— А я откуда знаю!
— Смотри! Первая пуля ей, вторая — тебе.
— Договорились же… Сколько можно об одном и том же!
Прямо над головой с неожиданным шелестом разрезала воздух крупная чайка.
— Падла! — Пистолет дернулся вслед за ней, но почти сразу же вернулся обратно.
— Господи, ты только не пальни сдуру…
Вообще, со стороны все трое смотрелись достаточно дико: майор Владимир Александрович Виноградов, мужчина в разорванной белой футболке и полуголая женщина у него на коленях.
Мелко завибрировала палуба — капитан, очевидно, все-таки решил подработать двигателем. Под кормой с утробным шумом вспенилась вода.
— Чего это?
— Все в порядке… А то снесет нас на камни, к чертовой матери.
Волнение было приличное — пустынное озеро до самого горизонта покрылось белесыми росчерками пенных гребней. Ветер срывал их, и мелкие брызги долетали даже сюда, на шлюпочную палубу.
— Ты плавать-то умеешь?
Сидящего напротив снова начало тошнить: похмелье — страшная штука, а еще когда укачивает…
— Да ты белый весь! Может, пивка попросить?
Мужчина опасно ощерился:
— Скажу — принесешь!
— Принесу, — кивнул Владимир Александрович. Он и сам бы сейчас чего-нибудь выпил.
— Лежать!
Виноградов вздрогнул — женщина, о которой оба на некоторое время забыли, пришла в себя. Открыла глаза, шевельнула разбитыми в кровь губами…
— Лежать, сука! — Ствол пистолета с силой вмялся в щеку. Женщина застыла, не отрывая от держащего ее человека наполненный ужасом взгляд.
— Слушай, она по-русски не понимает…
— Все она понимает.
В общем-то, действительно — вполне можно было обойтись без переводчика. Ситуация яснее ясного.
— Отпустил бы иностранку? Я же остаюсь.
— Надоело…
В этот момент за спиной майора противно и громко завыла лебедка. Затянувшийся металлический звук в конце концов заставил Владимира Александровича нервно передернуть плечами:
— Вот и дождались.
Теперь будь что будет, а от него уже практически ничего не зависело.
Кто-то хрипло откашлялся в мегафон:
— Все готово! Номер два-одиннадцать, правый борт…
— Слышал? Как обещали.
— Ну, падлы, смотрите! Если что-то не так…
— Что ты все обзываешься… — Виноградов медленно, стараясь не делать резких движений, встал и потянулся. От долгого и почти неподвижного сидения ныла спина, ноги казались облитыми чем-то тяжелым и вязким. — Ну?
— Иди вперед.
Владимир Александрович закончил массировать шею и направился к трапу. В принципе, последовательность действий каждого была согласована давным-давно… еще ночью.
— Осторожней, ступеньки скользкие.
— О себе подумай!
Не было нужды оборачиваться, чтобы представить: вот тот, кто сзади, перехватывает поудобнее судорожно напрягшееся женское тело… встает… не убирая оружия и прикрываясь полуживым от кошмара щитом, делает первый шаг…