За отданные государству сутки в пресс-службе главка обычно давали — день отсыпной, день выходной. Если учесть, что потом будут как раз суббота и воскресенье, то набиралось достаточно.
— Так куда ты собрался-то, Саныч? — Головин вытянул из банки волокнистый кусок животного происхождения, понюхал и с сомнением запихнул в рот: что же делать, закусить-то надо… Консервы остались от неприкосновенного запаса, выданного на последнюю поездку в Чечню. Впрочем, судя по маркировке, готовили их еще во времена Карибского кризиса.
— В Новгородскую…
— На лося?
— Ага! Мужики наши все уже оформили, с егерем договорились.
— Хорошее дело, — понимающе кивнул Головин. В прошлом году он и сам ездил на открытие охоты, но теперь не получилось. — Еще?
— Ну давай уж — допьем. Не оставлять же!
После третьего тоста поступило предложение добавить. Виноградов отказался. Хозяин и не настаивал: служба есть служба.
— Тогда — чаю… Сейчас покрепче заварим.
— Хорошо тут у вас!
Пресс-служба теоретически относилась к аппарату главка, даже обслуживалась соответствующими кадровиками. Поэтому отношение к ее сотрудникам у районных оперов и личного состава боевых, «окопных» подразделений было соответствующим.
Впрочем, лично майору Виноградову с их точки зрения прощалось многое… И в первую очередь благодаря бурной и не всегда безупречной с позиции закона милицейской биографии, обросшей за последние годы героическим шлейфом преувеличений и откровенного вымысла. На определенном этапе даже сам Владимир Александрович увлекся погоней за лаврами новоявленного барона Мюнхаузена — и теперь пожинал плоды… Справедливости ради стоит отметить, что реальные похождения нынешнего старшего референта милицейской пресс-службы были куда интереснее.
Интереснее и страшнее, чем то, что с ведома и одобрения майора описал в своих книжках известный питерский литератор из бывших ментов.
— Саныч, мы когда виделись-то с тобой в последний раз? В девяносто втором?
— Не помню, Вадик… Точно! Осенью.
— Ты тогда еще из Приднестровья вернулся.
— И мы твою третью звездочку обмывали…
Прошлое, особенно под водочку, вспоминается с некоторой грустью. Плохо, когда нечего вспомнить… Но не дай Бог, если и все хорошее остается только в прошлом!
Вадик Головин с тех пор женился, получил диплом о высшем физкультурном образовании. Перевелся в транспортный ОМОН на должность зама по спецподготовке, где имел теперь контузию, две медали и отличную служебную перспективу.
Владимиру Александровичу тоже за эти годы скучать не пришлось…
— Саныч, это правда, что тебя увольняли?
— Правда.
— И про Югославию? И про Америку?
— Почти…
Капитан вздохнул и покосился на свои огромные кулачищи:
— Везет же! А мы тут все больше… Если к морю командировка, то к Белому, если на юг — то Кизляр или в Грозный куда-нибудь.
Насчет везения Виноградов мог и поспорить, но не стал. К примеру, из Штатов его возвращали в наручниках… А что касается Кавказа, так еще неизвестно, кому из них после начала войны пришлось бывать там чаще. Стоило сменить тему:
— Слушай, а где Димка? Забыл фамилию — такой, со шрамом…
— Убили. Под свои вертолеты попал, по дороге к Шатою. Еще в самом начале.
— Жаль… — в подобной ситуации любая реплика прозвучала бы не умнее.
— Игоря не забыл? Соломатина? Инвалид! На одной ноге теперь прыгает.
— Тоже Чечня?
— Нет, здесь. Он уволился в позапрошлом году, работал с какими-то бандюганами: цепь на шею, радиотелефон, БМВ-«пятерка»… Вот под эту «пятерку» бомбу и подложили — двух прохожих насмерть, а его в Медицинскую академию.
— Где найдешь, где потеряешь… Лысенкова помнишь? Я вас знакомил как-то на Морском вокзале. Из ОБХСС, он потом в налоговую полицию перевелся…
— Помню, как же! Он еще после сына ко мне водил — в зал борьбы, на «Динамо». Точно?
— Точно… Погиб прошлой осенью. В отпуск ехал… В поезде вступился за бабу какую-то — и все!
— А Егорова из разведотдела погранцов — мы с ним на первенстве города выступали — в Душанбе, прямо на базаре! Сопляки какие-то в тюбетейках…
Хозяин с досадой поднял пустую бутылку:
— И помянуть ребят нечем! Сказать, что бы «уазик» сгоняли?
— Ну вообще-то…
Определить свою позицию Владимир Александрович не успел. В дверь просунулась мятая голова дежурного:
— Товарищ капитан! Управление… Вроде заявка.