Рядом с койкой стоял полуодетый паренек отнюдь не атлетического телосложения. От неожиданности он присел — и потянулся рукой под подушку.
— Н-на! — Преступник, стремящийся уйти от неотвратимого возмездия, — это всегда опасно. А если он еще достанет что-нибудь вроде пистолета… Поэтому боец не рассуждал: ногой в пах, прикладом по затылку — и еще один, контрольный, удар.
Противник без звука осел на ковер, закатил глаза и замер.
— Ну-ка, что там… Бляха-муха! — Ни ствола, ни какого иного оружия под подушкой не было. Имелся паспорт. И не простой, отечественный, а…
— Это чего это?
— Ре-пу-блик Фран-сэз, — по слогам прочитал подошедший Владимир Александрович. — Поздравляю! Интуриста замочил.
— Так я же не…
— Ладно, чего уж теперь! Бедняга… Живой хоть?
— Должен быть! — без особой уверенности, но с надеждой ответил омоновец. — Сейчас попробую…
— Уж ты постарайся. Не бери греха на душу. — Виноградов еще раз критически оглядел его работу: — Да-а! Съездил парнишка за экзотикой…
В другой каюте, также ошибочно включенной в схему, сотрудников милиции приняли за бандитов. Сестры, мужественные немецкие старухи так активно защищались от агрессоров зонтиками и бутылкой из-под шампанского, что одному из бойцов даже пришлось оказывать медицинскую помощь.
— Ну что — все, собственно? — Теперь Виноградов слонялся по судну без какой-то особой цели. — Как с трофеями?
Встречный боец тот самый, что первым попал на судно, поправил на затылке черную шапочку-маску:
— Отработали… Нормально — несколько «газовиков», всякого «железа» куча.
— А боевые стволы?
— Нет вроде.
Значит, решил майор, пистолет был только у Кима. Что же, тем лучше…
Но в следующее же мгновение выяснилось, что это не так. Откуда-то с кормы приглушенно хлопнули два выстрела, и вслед за ними все остальные звуки перекрыла отчаянная автоматная очередь.
— Где это? — Владимир Александрович и сам не заметил, как устремился вслед за омоновцем. И только глядя, как тот рывком, на ходу, загоняет патрон в патронник, запоздало сообразил: уж ему-то, безоружному, делать там, где идет пальба, абсолютно нечего.
Впрочем, отстать было бы неприлично — тем более они и так прибыли не первыми.
— Пригнись! Пригнись, мать твою… — Головин притаился на шлюпочной палубе, под прикрытием огромного спасательного плота. И лицо его не выражало ничего хорошего.
— Что там такое?
— Ш-шел бы отсюда, Саныч… — В этот момент опять хлопнул выстрел, и пуля звонко отрикошетила от чего-то металлического.
Майор был всегда человеком разумным и повторения ждать не стал — нырнул обратно, за переборку.
— Заложницу взял, сволочь! — не совсем понятно прокомментировал оказавшийся опять рядом оперативник.
— Кто? Объясни!
— А хрен его… — Закончить собеседник не успел. Снаружи втащили убитого милиционера: рыжий ежик ничем не прикрытых волос, окровавленный камуфляж. — Сволочь!
Получалось, что одного из бандитов все-таки прозевали. Того, что с «Макаровым»… Прихватив с собой в качестве живого щита какую-то перепуганную туристку, он выбрался на палубу и только там был замечен перекрывавшим сектор бойцом Головина. Два выстрела — и оба на поражение: в шею и в пах…
Теперь преступник занял отличную позицию на полуюте и никому не давал приблизиться.
— И никак его, гада, не завалить! Опасно… Успеет бабу шлепнуть.
Неожиданно появился капитан Головин. Владимир Александрович никогда еще не видел его таким растерянным:
— Что делать будем, товарищи офицеры? — Блестяще, без потерь и стрельбы проведенная операция грозила перерасти в бесславную бойню.
— Может, этому сказать, как его… Киму? — предложил опер. — Пусть попробует, уговорит сдаться?
— Он не станет. — Виноградов с сожалением помотал головой. — Я знаю…
— Почему?
— У них свои законы.
Помолчали…
— Сколько у него патронов?
— Даже если один останется… Девчонке хватит.
— Молодая?
— Какая, мать его, разница! Надо спецов вызывать.
Решение далось капитану нелегко, но профессионализм был выше уязвленного самолюбия. В его команде — отличные головорезы, но парней из СОБРа или антитеррористических подразделений госбезопасности специально натаскивают на освобождение заложников.
— Тем более иностранка… Вызывай, Вадик!
— Время, время! Надо бы потянуть.
— А чего он хочет? — Владимир Александрович мотнул подбородком в сторону, где сейчас засел обложенный автоматчиками бандит.
— Не знаю… Слушай, Саныч! — Головин смотрел на майора такими глазами, что хотелось вскочить и оказаться отсюда за тридевять земель. Просьба еще высказана не была, но уже вызывала у Виноградова стойкое неприятие.