— Он не бомж.
— А вы его раньше видели?
Он чуть не спросил «живым», но побоялся спугнуть первый звоночек.
— Ага. Он приходил к Господу.
— Они ссорились?
— Господь ни с кем не ссорится! — искренне удивилась Вася.
Кирилл покивал, соглашаясь: действительно, трудно представить благостного старца ругающимся или орущим проклятья. Но это не значит, что он этого не умеет.
— А вас полиция опрашивала?
— Нет.
Вася показала ему кран, притащила лейки, и разговор затух. Следующий час Кирилл бегал туда-сюда и поливал клумбы, а Вася наливала воду и говорила, куда тащить.
А пока бегал, думал. Что было в материалах? Крылова нашли как раз на той полянке, где Костик позировал у березки. Труп провалялся примерно сутки, при жизни был в дупель пьян, а в спине вшита ампула с дисульфирамом. Классическое «алкаш зашился, а потом не выдержал», но почему в лесу, а не дома в городе? Старца вызывали к следователю, он признал, что потерпевший к нему приходил, жаловался на алкоголизм, но остаться в монастыре отказался.
Нашел его как раз Костик — К. Биевский. На вопрос, что сам делал в лесу, отговорился свиданкой. Девушка, якобы, не пришла. А была ли девушка?
Кирилл не запомнил фамилию предполагаемой пассии, его тогда больше интересовал вопрос, можно ли в монастыре напиться до чертиков. Теперь проверил — можно, главное, знать, с кем пить.
— Надо что-то делать!
Федор прямо сейчас бы что-нибудь сделал. Например, встряхнул бы эту спокойную улыбающуюся скотину, чтобы слетела вся наглая уверенность. Чтобы задумался и почувствовал, что тащит их всех не туда.
— Не нервничать.
— Ну конечно! Наш юный герой все берет на себя!
— Как обычно. А ты бы занялся делом. Праздник на носу, ничего не закуплено. Опять еды не хватит.
— Один мужик как-то двумя рыбами целую толпу накормил.
— Он плохо кончил.
Вера молчала все это время и заговорила только когда закрылась дверь:
— Успокойся.
Федора передернуло. Хорошо ей говорить. Ей эта дрянь не указывает, чем заниматься, не тыкает в промахи.
— Бесит. Какого хрена ты всегда за него?
— Привыкла ставить на фаворита. А он сейчас однозначный фаворит, согласись. — Она поправила волосы и поднялась. — Действительно, займись лучше закупками. Чудеса, конечно, случаются, но лучше подстраховаться.
Кирилл наткнулся на Костика утром, причем на их этаже. Тот летел по коридору и чуть не врезал Кириллу в живот пластиковой бутылкой с водой.
— Ох, извини. Привет!
— Привет.
После пьянки они окончательно перешли на «ты», но почти не встречались, а поговорить было нужно. Кирилл шагнул, тесня Костика в открытую дверь своей комнаты.
— Кого ты ждал в лесу, когда обнаружил труп?
— Васю, — не моргнув глазом ответил Костик.
— А почему в лесу?
— Чтобы жена не узнала.
— Ты что, женат? — оторопел Кирилл.
Костик посмотрел на захлопнутую Кириллом дверь и вопросительно приподнял брови.
— Уже нет.
— То есть?
— Мы развелись.
— Когда?
— Да вот сразу, как она узнала про Васю — подала на развод.
— Погоди. Биевская Наталия Александровна — это Наташа?
— Да. Но мы совсем-совсем развелись, ты не думай.
— Сядь!
Костик послушно плюхнулся на кровать, не выпуская из рук бутылку, и сочувственно улыбнулся:
— Кирюш, я понимаю, тебе невтерпеж, но я сейчас никак не могу. И у отца надо благословение взять.
Кирилл помечтал, как перекидывает паразита через колено и лупит веником. Костик как будто прочитал мысли и пакостно заухмылялся.
— Ты алкаша, которого в лесу нашел, знал?
— Видел один раз. О чем они с отцом говорили — не знаю.
Разговор можно было заканчивать. Костик отвечал слово в слово то, что говорил в прошлый раз. Придется опять приставать к Васе. Кириллу было неловко ее допрашивать: как будто ребенка маленького дуришь. К Наташе, что ли, сходить?
— Ты Александра давно не видел? Он куда-то пропал.
— Не пропал. — Костик встряхнул бутылку и встал с кровати. — Он у себя, к посвящению готовится.
— К какому посвящению?
— В избранные. Соблюдает пост и молится, два дня уже. Посвящение в субботу. Я, вообще-то к нему шел. Хочешь, пойдем вместе.
Разумеется, Кирилл пошел с ним.
В комнатке Александра все было так же аскетично и пустенько, как у него самого. Хозяин сидел на кровати и читал толстую книгу. Костик приветственно потряс бутылкой:
— Я тебе водички принес! Есть точно не хочешь?
Александр покачал головой:
— Нет, не хочу. Я ту еще не допил.
Кирилл обошел Костика и присел рядом с Александром.
— Ты как сам?
— Все хорошо. Готовлюсь вот.
Показал книгу. Молитвы какие-то.
— Не торопишься?
— Нет. Тут хорошо. Мне даже жрать теперь не хочется, представляешь? Всю жизнь смотрел на еду и страдал, а теперь — не хочу, и все.
— Класс. — Тебя бы, парень, проверить на препараты. — А Настя сегодня ведь должна приехать?
— Я написал, что пока не надо приезжать.
— Расстроится.
— Она поймет. Рассердится, но поймет.
Кириллу очень не нравилось то, что он видел: счастливая улыбка, слегка заторможенная реакция, чуть плывущий взгляд.
— А что за водичка?
Костик повернул ярлыком: «Шишкин лес», открутил крышку и сделал глоток.
— Будешь?
— Спасибо, не хочу.
И залип на руки Костика: как пальцы левой крепко держат бутылку, как он натягивает рукав на правую и машинально протирает рукавом горлышко. Он поднял голову и заметил, что Костик поймал его взгляд, тоже посмотрел на бутылку и поспешно закрутил крышку.
— Так, мне надо… — Кирилл выскочил за дверь.
Александр снова уткнулся в книгу. Костик зажмурился и потряс головой. Глотнул всего-ничего, но мало спал последнее время.
— Сань, ты пить не забывай, ок?
— Ок.
— Паш, бутылку трупа отправляли на экспертизу? Понятно. А на наличие посторонних волокон не проверяли? Ну, если кто-то с ним пил и потом протер. Паш, надо. Особенно горлышко. Да есть тут одна идея. Все. Давай. Пока.
Глава 7. В тьму кромешную
Посвящение, чем бы оно ни было, назначили на субботу. К вечерней службе все спустились радостные и нарядные, пришли незнакомые Кириллу братья и сестры из внешнего монастыря. В общем, народу набралось достаточно. Даша, Вера и Леночка выстроились на сцене. Сперва читали попеременно, потом вышел старец в светлом подряснике, поднял руки — и все запели что-то бодрое на церковнославянском. Кирилл разбирал через два слова на третье: «грядет», «аллилуйя», «просвети», что-то еще. Впрочем, он даже не вслушивался, только вертел головой.
Торжественный Костик ввел Александра. Тот был тих, сосредоточен, причесан и в белой рубашке. Они прошли от дверей по оставленному для них коридору, подошли к сцене, и Костик отступил назад. Александр преклонил колени и голову перед старцем. Тот возложил на него руки, поднял, поцеловал в лоб и торжественно провозгласил:
— Братья и сестры! Брат наш был мертв, и ожил! Пропадал и нашелся!
Радостный хор разразился очередной «аллилуйей», потом запели что-то нежное и спокойное. На этот раз солировал Костик. Вера подпевала ему глубоким, низким голосом, остальные тянули одну ноту и создавали фон. Кирилл заслушался и едва успел заметить, как старец подал Александру руку и они удалились в молельную комнату, в ту, что слева. Она почти всегда стояла закрытой, и Кирилл так и не смог там побывать.
— Куда это они? — спросил он у стоящего рядом парня.
— Первая исповедь, — благоговейно шепнул тот.
— Ясно. А что потом?