Руслан развернул к нему монитор.
— Оказывается наш старец уволился не просто так. Там очень некрасивая история была, но школа замяла. Смотри.
Кирилл вчитался. История, действительно, была. В школе, где работал Вайс, учились дети из детского дома, к одному учитель литературы, по слухам, относился слишком внимательно.
— Дополнительно занимался? Готовил к олимпиадам? И что?
— Ты дальше читай, — посоветовал Руслан. — Одежду свою отдавал, кроссовки купил, подарил телефон. А потом парень вообще сбежал и ночевал у нашего старца несколько дней. Как тебе?
— Уже хуже. А почему сбежал?
— Ну, был там какой-то конфликт, не суть. Не к директору же побежал, не к однокласснику.
Тут Руслан поморщился, понимая, видимо, что сказка, в которой детдомовцу есть куда пойти, в жизни встречается редко. А у Кирилла что-то забрезжило.
— А его не Костиком случайно звали? Где тут вообще про него поподробнее?
— Нет, вроде не Костиком. Посмотри в деле. Там фамилия какая-то заковыристая, не помню.
Парня звали Ярославом Баяринцевым. До фото Кирилл не долистал, снова отвлекся на Руслана.
— Мы про него и не копали. Говорю же, замяли все. Вайс уволился по собственному, парень через пару месяцев выпустился. Там все на уровне слухов. А что за Костик?
— Да так, есть там один. Особа, приближенная к императору. Но он взрослый уже. Это все в каком году было? И я, наверное, не смогу оттуда часто сбегать. По телефону будем, ну или если какой форс-мажор.
Руслан отправил его домой, пообещав держать в курсе расследования.
Кирилл вылез из такси, не доехав пару километров. Решил прогуляться и посмотреть на место, где нашли московича, с которого все и началось. Ну, мало ли? Вдруг там еще один подарочек подвезли, или убийца, по классике, вернулся на место преступления. И погода прекрасная, солнышко, не жарко, почему бы и не пройтись.
В подлеске ничего крупного не валялось, да Кирилл и не надеялся. Брел, загребая ногами начавшие опадать листья, пытался вернуться к образу алкоголика. За спиной, как в плохих детективах, хрустнула ветка. Ох, Кирюша, огребешь ты сейчас по кумполу, и коллеги нескоро найдут. Он быстро обернулся.
В пяти шагах, прислонившись к единственной среди осин березке, красиво стоял Костик. Черный прямой силуэт на белом фоне, как брызгами покрытый солнечными пятнами, был таким ярким, что резал глаза. Чистый Васнецов, хоть ставь в рамочку.
— Возвращаетесь? — улыбнулся Костик. — Отец будет рад, он за вас молился.
— А ты? — ухмыльнулся Кирилл.
Костик не ответил. Оттолкнулся от березки, шагнул в тень, сгорбился, потух, так что Кирилл удивленно заморгал. Как можно из светлого инока за пару шагов превратиться в скользкую нечисть? Не видел бы сам — не поверил.
— Ты чего тут бродишь? — слегка надавил он.
Нечисть дернула подбородком и угодливо улыбнулась:
— Гуляю. Вы сейчас в скит? Желаете, провожу?
Именно этого Кирилл и желал. Хотя беседа не складывалась. Но, может быть, по пути разговорится?
— Ты как в скит попал?
— Уверовал.
— И давно?
Костик задумался, то ли подсчитывая, то ли прикидывая, как соврать.
— Давно.
— Кто у вас там вообще с самого начала? — настаивал Кирилл. — Старожилы?
— Я.
Это немногословие уже начинало бесить. С Александром он молол языком без многозначительных пауз.
— Один ты?
— Вася еще.
Ух ты. Вася? Неожиданно.
— И давно у вас это все? Ну, община ваша?
Монастырь они заселили года полтора назад, но ведь откуда-то приехали, уже организованным роем. Где-то же начинали.
— Пять лет. А вас правда жена бросила?
Спрошено было легким тоном, Костик изображал наивность, но в глазах отражалось любопытство совсем не невинное, сродни экспериментаторскому «а попробуем-ка вот так»
— Правда. А тебя кто бросил? Родители? А старец подобрал?
Опять не пробил. Костик сорвал ветку и принялся методично обрывать листочки.
— Отец нас всех подобрал.
— И вы его во всем слушаетесь?
— Конечно.
— А если он прикажет… что-нибудь ненормальное?
Костик снисходительно улыбнулся и затормозил, вынуждая Кирилла повернуться к нему. Глаза снова не улыбались, но каким-то образом сквозь хтонь просочился пресветлый инок.
— Не беспокойтесь, Кирилл, вас никто не обидит. Бог всех любит и всем желает добра. Не нужно бояться.
Он отбросил ветку и быстро пошел к забору. Оказывается, они подошли к задним воротам скита, а Кирилл, раззява, и не заметил.
Пискнул электронный замок — Костик открыл калитку. Кирилл негромко позвал:
— Ярослав!
Келейник медленно обернулся. Сквозь благостную улыбку явственно просвечивал острый оскал нечисти.
— Я Константин. Вы перепутали, Кирилл.
— Да. Наверное. Простите, — машинально извинился Кирилл, даже не заметив, как потерял вальяжное «ты».
— Если вы принесли с собой спиртное, лучше вылейте здесь, — посоветовал Костик через порог. — Отберут.
И пропал за дверью.
Кирилл притормозил, раздумывая. Его что, обыскивать станут? Может быть не явно, но в вещах пороются. Спасибо, Костик, предупредил.
Кирилл взял с собой пару стограммовок коньяка, он же алкаш, должен был запастись. Отберут — так только на пользу легенде.
За калиткой по-прежнему цвел райский сад, посреди него сидела Леночка и пропалывала клумбу.
— Кирилл, вы вернулись!
Даже ее кудряшки выражали радость от встречи, как будто Кирилл был пропавшим родственником или давно потерянным женихом.
— Я же обещал.
На крыльце мелькнул Костик, исчез, больше кругом никого не было. Только он и она — как и полагается в настоящем раю.
— Вас все ждали.
Кирилл присел на корточки рядом с Леночкой и потянул из земли ближайший сорняк.
— А вы?
— И я.
Она засмущалась. Прядь вьющихся волос выбилась из-под платка и упала на нос. Леночка чихнула и тихо рассмеялась.
— Помогите, пожалуйста.
Кирилл чистой рукой заправил волосы за аккуратное леночкино ушко и уселся поудобнее.
— С удовольствием помогу.
Сорняки закончились как раз перед обедом. Кирилл подобрал рюкзак и пошел туда, где его так ждали. Придержал двери Леночке и окунулся в водоворот братской и сестринской любви по самые уши.
Ему радовались, сияли восторженными улыбками, мужчины хлопали по плечам, девушки обнимали. Он вернулся в любящую семью. И только каким-то седьмым чувством, как музыкальным слухом, улавливал даже не фальшь — отсутствие нужной ноты то в одном, то в другом месте радостного хора. С ним как будто играли отточенную мизансцену, в должную секунду перемещаясь, меняя места, подавая реплики, обнимая и уступая следующему. «Бомбардировка любовью» — так это называлось в сводке по сектам. Прекрасный метод. Кириллу хотелось вытряхнуть из головы зудящего комара интуиции и рухнуть в этот поток доброты и радости с головой.
— Спасибо! Спасибо! Да, на месяц точно…
Александр еще не успел изучить здешние течения и пробился к нему, нарушая всю стройность танца.
— Хорошо, что получилось вернуться! Привет!
Он тоже выглядел по-другому. Уже не супился, не играл желваками, ожидая подвоха, а радостно улыбался Кириллу и остальным сектантам.
Всего-то пять дней прошло, парень. Вот это терапия, всем бы такую. Ладно, главное самому не протечь крышей. Любовь, это, конечно, прекрасно, но в голову к себе Кирилл предпочитал никого не пускать.
Наверх они с Леночкой поднялись вместе, там разошлись по комнатам, умыться перед обедом.
В келье поменяли постель, остальное осталось. Видимо, на его возвращение надеялись. Кирилл пристроил рюкзак в тумбочке, огляделся, прикидывая, чем бы заняться, как в комнату постучали.