В шесть вечера на остановке не так уж много народу. Рабочие давно уехали; смена-то в четыре пятнадцать заканчивается. Сейчас тут остались работяги-алкаши да офисный планктон из конторы неподалёку. Я высмотрел местечко справа от киоска, недалеко от урны, пристроился там и закурил.
Пивные бутылки, рядами вытянувшиеся на полках витрины, всё сильнее притягивали взгляд, а внутри меня вдруг что-то закопошилось… Странное состояние. Пить не хочется, но в то же время не пить – как-то ненормально. Я поймал себя на мысли, что всерьёз ищу причину, по которой надо всё-таки выпить пива. Может, это алкоголизм? Или «синдром провинциала» – когда спиртное выступает в роли своеобразного обезболивающего, затуманивая удручающе-безрадостные картины среды обитания…
– Сигаретки не найдётся? – раздался откуда-то снизу писклявый детский голосок.
Я опустил голову и обозрел троих пацанов.
Эх, ребята-ребята… Наверняка не больше десяти от роду, а уже курят. Впрочем, я сам когда впервые попробовал? То-то же. Не намного старше был, примерно через год после ухода отца.
Помню, тоже стрелял сигареты. Когда давали – радовался, когда не давали, разочаровывался и спрашивал у других. Вот не дам ему сигарету, и что дальше? Типа продлил жизнь этого сосунка на несколько минут? В идеале так и есть, но лишь в идеале. На самом же деле сосунок придёт домой обозлённый, не никотиново хлебавши. Это в лучшем случае. В худшем – спросит у другого, и тот его либо пошлёт, либо отвесит подзатыльник.
А в юном возрасте психика очень подвижна: череда посыланий и затрещин, а там, глядишь, и вырастет злодей. Потому ещё неизвестно, что лучше – дать или не дать. Можно посчитать меня последней сволочью, но я-то прекрасно помню, каково это – курить исключительно во время прогулок, ведь курить дома ещё не хватает наглости…
Эти размышления пронеслись в моей голове за долю секунды, пока рука ныряла в карман куртки и извлекала оттуда полупустую пачку.
– Тебе одну или три, по штуке на каждого? – уточнил я.
На лице пацана, испросившего сигарету, появился испуг; шкет отшагнул назад. Двое других последовали его примеру.
– Две, – неожиданно уверенным тоном заявил он. О как! Шаг назад, и уже смелый. Думает, что с такого расстояния его не достать. Пускай думает. Однажды получит люлей шагов этак с пяти и тогда будет знать, что суть не в дистанции.
Пацан бережно взял протянутые мною сигареты и быстро спрятал добычу в кармане.
– Спасибо…
Мне показалось, или ему стыдно?
– Да не за что, – дружелюбным тоном ответил я.
Получив желаемое, пацаны моментально потеряли ко мне интерес и в быстром темпе направились к ближайшему подъезду. Я смотрел им вслед и чувствовал, как из глубин памяти выплывают образы, сохранённые в детстве, уже достаточно давнем. Не настолько отдалённом, чтобы напрочь забыть, но достаточно неблизком для того, чтобы в воспоминании успели появиться пробелы.
Помню, сам прятался по подъездам и курил на лестничных площадках. Замечательное было времечко, потому что тогда главной и единственной проблемой была проблема «побыстрее сделать уроки и смотаться на улицу», а в довесок к ней – «замести все следы, оставленные выкуренной сигаретой». Предаваясь ностальгическим воспоминаниям, я ни на секунду не упускал из виду подъезжающие маршрутки. Даже копаясь в памяти, одновременно контролировать текущую ситуацию, всегда и везде стараться контролировать её – это первое, чему меня научили в армии.
– Какой ты удивительный человек, Коршун, – над правым ухом раздался мягкий голос, в нос шибануло запахом алкоголя. – Вот сколько тебя знаю, а всё равно поражаюсь.
Я узнал его по голосу.
– Удивительное рядом, Юрий Викторович!
– Ты зачем дал пацанам курево? – спросил он.
– Попросили. Я за никотин не жмусь…
– А если бы это была моя внучка? – В его голосе промелькнула нотка вызова.
– Твоей бы – не дал! – ухмыльнулся я.
Формально он, конечно, прав. Но кто ищет, тот находит, пацаны всё равно раздобыли бы курево. Так пусть уж лучше мои сигареты, чем вонючие «бычки», подобранные с тротуара.
Пожав руки, мы пару секунд поиграли в «гляделки», а потом одновременно полезли в карманы за мелочью, потому что маршрутка уже подъезжала к остановке. Ехать нам в одну сторону.
Юрий Викторович Бородин – когда-то был одним из приятелей моего отца. Так-то он мужик хороший. Весёлый, потому что каждый день «навеселе», в меру озабоченный, современный – ему за пятьдесят, а в интернете и современных прогах он, что называется, шарит. Мне, несколько лет назад перешагнувшему двадцатилетний рубеж, общаться с ним так же легко, как и с ровесником. А то, бывает, говоришь с человеком, который раза в два тебя старше, а разговор ни разу не клеится, что, впрочем, достаточно просто объяснимо: мы – продукты разных эпох, у нас разные ценности и взгляды.