Ее заводят в комнату, и я внутренне вздрагиваю: куда девалась веселая и смешливая девушка, покорившая меня в самолете? Лицо ее – бледная застывшая маска, на которой живут только глаза. И в тех какое-то испуганное и затравленное выражение. Это, кстати, как раз обнадеживает: раз есть эмоции – значит еще не все потеряно. Дело за малым – выбраться отсюда. Нам обоим. Взгляд Риты падает на меня, и она вздрагивает. Очень заметно. Улыбка капитана становится шире – на сей раз он все понимает неправильно.
– Здравствуйте, гражданка Зорина. Присаживайтесь. Скажите, вам знаком этот гражданин?
Какое-то время Рита не реагирует, будто не слышит, и когда капитан готов уже повторить вопрос, глухо произносит:
– Да. Это Артем. Уфолог. Мы познакомились вчера в самолете.
Кажется, капитан рассчитывал на иной ответ, но вида он не подает.
– Вы приглашали его к себе домой?
– Нет.
Улыбка показывает, что этот ответ нравится капитану куда больше.
– Расскажите, что произошло в той квартире, рядом с которой мы вас нашли.
Рита впервые отводит от меня взгляд и фокусирует его на капитане.
– Меня зовут, – неожиданно роняет она.
– Простите, что?
– Меня зовут. Мне нужно идти.
– Кто зовет? Куда?
Капитан явно растерян. Про рыжего старлея и говорить нечего.
– Вы должны меня отпустить.
К растерянности капитана примешивается раздражение.
– Интересно! Должен? И почему же? Вы – свидетель убийства, между прочим!
– Я ничего не видела. Меня оглушили.
У капитана даже брови приподнимаются в удивлении и досаде. Такого он, похоже, не ожидал: никакого «прояснится» не получится. Самый плохой для него расклад. Для меня тоже не фонтан, хотя я-то как раз ожидал чего-то в этом роде: Рита хочет уйти, поскорее и любой ценой. Кто я ей? Случайный любовник и не более того. Почему ее вообще должна волновать моя участь? Особенно если процесс изменения уже идет полным ходом.
– Вы сами вышли из квартиры. Мы нашли вас на лестнице.
– Я ничего не помню с того момента, как зашла в квартиру. Очнулась – увидела все эти тела, испугалась и решила убежать. Выбралась на лестницу, а там снова отключилась. Вот и все. Отпустите меня – мне правда надо идти!
– Не так быстро. – Глаза капитана делаются совсем злыми, а старлей уже и не пытается встревать: видимо, чревато. – Вы-то что делали в этой квартире?
– У меня там живут… жили родственники. Родня по материнской линии. Я хотела их навестить. А тут… такое…
– Что же, это мы проверим. Тогда тем более непонятно, если родственники. Они в полицейском морге, а вы спешите куда-то, как на пожар. Вам что, совсем все равно?
– Вам не понять.
– Да, не понять, – капитан уже не особо дает себе труд скрывать свою неприязнь, – к счастью, наверное. Потому что человеческое во мне еще не атрофировалось.
Внутренне холодею. Интересно, сам-то полицейский хотя бы догадывается, как близко к истине сейчас попал своей фразой? Рите бы сейчас оскорбиться или хотя бы попытаться это сымитировать, но ей, похоже, не до того. В ее глазах все больше напряжения, которое постепенно перерастает в настоятельную потребность. В юные годы приходилось мне шататься по трущобам Иркутска и встречать потерянные души – тех, кто сидел на тяжелых веществах. Тут что-то похожее. Но учитывая, какая именно кровь запущена в Ритины вены, капитан здорово рискует, задерживая ее. Предупредить его? Да уж, так он меня и послушал – они тут оба не разбежались мне верить. К тому же… Новая мысль слегка коробит своим цинизмом, но мне сейчас не до морали. Вопрос выживания. Моего собственного. Если ситуация станет развиваться по самому жесткому сценарию, у меня, возможно, появится шанс под шумок вырваться на свободу. Ага, шанс… По трупам? Скольких убьет Измененная, если ее не будут отпускать, а процесс завершится? А все, что способно ее здесь остановить, кроме пули в голову, – те самые «неустановленные вещества», которые капитан выставил на стол. С усилием отвожу взгляд от ампулы с антиновой… Что же делать? Что?!
– Так я могу идти? – снова подает голос Рита.
Это все больше напоминает настойчивость требующего дозу наркомана. Только ей-то что надо? Она же отказалась от антиновы. Просто хочет уйти до того момента, когда ее сознание станет совсем нечеловеческим? Или тут что-то большее? Мое напряжение растет, и ситуация становится все более взрывоопасной.
Только полицейские этого не чувствуют.
– К сожалению, нет, – отвечает капитан, но в глазах его этого самого сожаления нет. Скорее, там злорадство. – Вы дважды теряли сознание. Необходимо, чтобы вас осмотрел врач. К тому же потеря памяти. Это может быть следствием шока. Так что придется вам пока задержаться. Сейчас я вызову специалиста, а вы пока постарайтесь все же вспомнить, что именно произошло в квартире.