Логично следовало: зачем осложнять положение дел формальностями, что стали излишними? Тем более новичков, плохо умеющих обращаться с оружием, в Троте уже фактически не осталось. Все свои, все знающие, все опытные.
Кремень вошел, плюхнулся за потрескавшийся стол, подозвал бармена, у которого под глазом краснел приличный фингал, и попросил себе рагу из мяса мутаволка. Волчары не самые отталкивающие мутанты, и если только это не был какой-нибудь больной экземпляр, его спокойно съедали в отличие от мяса бывших людей, чмошников, например.
Однако после кругового вторжения и резкого возрастания численности и смертоносности монстров, а также увеличения количества локальных искажений пространства по всей Зоне… бывшие волки, падлы, наоборот, как будто специально начали существенно редеть, назло сокращая популяцию.
Если раньше в первом круге мутированный волк был одним из самых часто встречающихся монстров, то сейчас – ага, как бы не так! Имитаторы, бурундуканы, черепоколы и прочая совсем уж муть – да пожалуйста. А таких «олдскульных» тварей, как мутаволки, скоро в Красную книгу фауны Трота можно будет заносить… Новые разновидности будто вытесняли старых «мутных».
Пока рагу разогревалось, Кремень подошел к одному из бредунов, сейчас находившихся в помещении, и выменял у него патроны к «макарову» на патроны к «Бизону», полный магазин от «калаша» на две гранаты и бутылку водки на три банки рыбных консервов. Обмен, натуральный бартер в этом периоде бытия Трота превратился в первый из доминирующих способов торговых отношений.
Скудные ресурсы, которые оставались доступными уцелевшим бродягам Трота, отрезанным от внешнего мира, переходили из рук в руки. Другим способом была насильственная смена владельцев.
Перекинувшись с бредуном парой нейтральных фраз о каких-то локациях, Кремень вернулся за свой столик, и минут через десять ему принесли поднос с вожделенной пищей, а также с кружкой выдохшегося темного пива и куском ссохшегося, но по виду еще съедобного черного хлеба.
– Что так долго-то? – недовольно бросил бредун.
– Как получилось, – хмуро ответил бармен и отвалил за стойку.
Бродяга проводил его прищуренным взглядом и принялся за дымящееся мясо с картошкой. Покончив с рагу и черным сухарем, он сидел, потягивая пиво и углубившись в свои мысли. Внезапно какой-то чел в лохмотьях, оставшихся от бывшего армейского комбеза, который все это время сидел неподвижно через столик от него, вскочил и выпустил автоматную очередь, целясь по двум бродягам, обедающим поблизости…
Кремень стремглав нырнул под стол, за которым восседал.
Осатаневший дал еще одну очередь и, кажется, подстрелил кого-то аж на другом конце зала. Затем беспорядочные выстрелы добрались к тому месту, где только что сидел сталкер в сером, однако он экстренно успел передислоцироваться к барной стойке; из-за ее края высунулся и снайперским одиночным поразил обезумевшего точно в переносицу.
Секундой позже тело уже мертвого убийцы прошили автоматные пули – это подоспел вбежавший охранник. То ли он отлучался по нужде, то ли вся немногочисленная охрана лагеря была сосредоточена снаружи, в любой момент ожидая коллективного нападения монстров, которые теперь особенно «полюбляли» устраивать налеты на места скопления людей.
Напичканный пулями горе-стрелок рухнул на пол. Бродяги с угрюмыми лицами поднимались со своих мест и обступали трупы – его и тех, в кого он попал. Кремень тоже выбрался из-за стойки, чтобы посмотреть на безумца, которого вынужденно отправил на тот свет.
На лице бредуна застыла маска мрачного сомнения. Среагируй Кремень раньше, когда неизвестный стрелок только вскидывал оружие, могло пострадать меньше коллег…
– О, да это же Вася-Шмель! – сказал бродяга, стоявший сбоку от Кременя.
– Еще у одного крыша поехала, – сказал другой. – Предыдущий был на той неделе.
Кремень сокрушенно покачал головой, затем откликнулся на призыв помочь вынести тела. Кроме Шмеля, двое убитых, один тяжело ранен. По общему мнению, его следовало пристрелить, лечить нечем и некому… Приговор социума исполнил охранник. По итогу три тела вытащили из подвала, чтобы переместить на окраину лагерной территории. Копать яму и хоронить ни у кого не возникло желания, и поэтому трупы решили просто побросать в «жаровни». Кроме одного.
– Эй, братан, можно тебя? Отойдем?
К сталкеру в сером обратился высокий шатен крепкого телосложения, облаченный в бывший армейский комбез, старый, но вполне целый, особо не поврежденный.