– Претендует на голубой, – сказал старик. – Мы немного опоздали. Видишь жюри? Елохим отвечает теперь на их вопросы.
Дима не сразу понял, кто здесь жюри, потому что все были одеты одинаково. Но приглядевшись, сообразил, что это вероятно те, кто носит жёлтые и голубые бейджи.
– Как давно вы не лжёте? – спросил испытуемого один из членов жюри.
– Четыре месяца ни одного слова неправды, – ответил кандидат.
– Вы не испытывает потребности говорить неправду или применяете силу воли?
– Я не делаю ничего такого и не помышляю, чтобы была необходимость в волевом усилии.
– То есть вы в состоянии ответить на любой вопрос, и он не вызовет у вас затруднений с ответом?
– Да, именно так. Одна из причин лжи – смятение и неумение верно среагировать на происходящее. Я это преодолел.
– Вы бы хотели сейчас сигарету?
– Нет, – спокойно ответил кандидат.
– Может выпить?
– Нет.
– Вам не надоела жизнь в Зоне?
– Нет. Она мне нравится. Но дело не в этом – это мой выбор, и что мне нравится, а что нет – я решаю сам, с помощью разума, а не сиюминутных желаний.
– Что же, у нас вопросов больше нет, – сказал один из членов жюри. – Пускай теперь поспрашивают из аудитории.
– Конечно, – кивнул кандидат. – Нет ничего, что могло бы поставить меня в тупик.
Ну как же, – подумал Дима, – наверняка есть. И вот что именно. Неожиданно для самого себя он сказал в полный голос:
– Пошёл на х-й.
В холле воцарилась тишина. Все молчали, и молчал кандидат, обратив блестящие стекла очков на Диму. Глаз его не было видно – в очках отражались окна, но было понятно, что он в растерянности. На лбу и толстых бледных щеках выступил пот. Дима же от стыда хотел исчезнуть.
Нарушил молчание Мармелих:
– Прошу прощения, Дмитрию препарат правды вкололи сегодня, он не специально…
Члены жюри проигнорировали это замечание. Наконец один из них встал, видимо председатель, и обратился к кандидату:
– Ну что? Вам нечего сказать по поводу замечания Дмитрия?
Тот в ответ неровно дёрнул головой, пошевелил пухлыми пальцами и ничего не ответил.
– Сожалею, Елохим Себастьянович, но вы не готовы, – председатель обернулся к собранию и объявил конец заседания.
Собравшиеся начали расходиться. Кандидат продолжал стоять в пустеющей аудитории, как будто окаменевший. Диме было искренне жаль его. Он тоже направился к выходу, надеясь побыстрее скрыться с места преступления, чтобы никто не успел потребовать от него объяснений. И всё-таки, как не протискивался он сквозь выходящих, как не сжимался, стараясь стать ниже и незаметнее, его поймали. Кто-то решительно схватил его за локоть и настойчиво потянул к себе. С неприятным предчувствием Дима обернулся и увидел высокую женщину средних лет с суровым выражением лица. У неё был розовый бейдж – как он успел уже понять, знак высокого положения в Зоне Правды.
– Честно говоря, ваш метод конверсии мне не очень близок, Дмитрий, – сказала она. – Но не могу не признать его эффективность в отдельных случаях. Если бы не ваш гениальный вопрос, Елохим незаслуженно получил бы более высокий статус.
Дима не знал, что ей ответить. Неправду говорить не стоило, он это чувствовал по её глазам, которые как будто читали его мысли, а правду не хотелось, и он просто промолчал, неопределённо помотал головой и развёл руками.
– Вы приятный собеседник! Я думаю, у вас есть все шансы быстро перейти на следующий этап и даже дальше, – продолжила она. – Я подумаю об этом.
Она вдруг широко улыбнулась ему и выскользнула за дверь. А он остался в недоумении, пытаясь понять, почему она сочла его приятным собеседником, хотя он не произнёс ни единого слова.
– Какие планы? – к нему подошли Рамолай и Мармелих.
– Никаких.
– Тогда прогуляемся по городу?
Дима согласился. Он не представлял, чем бы ещё мог здесь заняться. Работы ему пока не поручали никакой, а сидеть в своей комнате за планшетом, в котором почти ничего нет, было неинтересно.
Таинственный незнакомец и демоны
Улица встретила их непривычным спокойствием и сухостью, хотя серые, белые и бурые облака быстро летели по небу, подгоняемые ветром. И сколько бы этот ветер не дул, тучи не заканчивались и просветы не возникали, как будто это был сплошной вращающийся купол, накрывший землю. Дима слышал, что когда-то давно, ещё до войны за тёмную сторону Луны, в земном году часто случались такие дни, когда небо окрашивалось в голубой цвет и туч не было, и ослепительный шар солнца висел прямо над головами, выжигая глаза. Только редкие раздутые округлые облака, похожие наверно на новорождённых, медленно проплывали от края неба до края. Иногда, обычно в середине лета, приходила сильная жара. От неё, если верить рассказам, случалось такое, что люди брели к рекам и прудам на водопой, и падали у кромки воды, не дойдя, и валялись под ультрафиолетом, ворочаясь с бока на бок – наверно, чтобы не сгореть совсем. А некоторые, кому везло, всё-таки доползали и барахтались в водоёме.