В то время в стране происходил патриотический бум в связи с международными спорами о территориальной принадлежности некоторых участков темной стороны Луны. Правительство одной страны утверждало, что эти зоны являются их исконными территориями ещё с прошлого тысячелетия, а другая ссылалась на результаты боевых действий, закрепивших её право на захваченные земли. Так вот, чтобы выразить своё отношение к национальной проблеме, все граждане носили на шее платки чёрного цвета. Чёрного, потому что этот цвет намекал на тёмную сторону Луны. Дима частенько забывал повязать перед походом в школу платок, а если и не забывал, то являлся с грязным и помятым. А на уроке, задумавшись, часто жевал его. Ирена Альдебарановна всякий раз, увидев это, приходила в ужас и сурово отчитывала его, поясняя, какие идеалы символизирует чёрный платок.
Каждое занятие она начинала с того, что спрашивала Диму – сделал ли он домашнее задание? Он, холодея изнутри, но стараясь выглядеть уверенным, отвечал спокойным тоном, что да, сделал. Тогда она требовала его тетрадь, смотрела и видела, что там ничего нет и ставила ему очередную двойку.
– Зачем ты опять соврал? – спрашивала она, протыкая взглядом его растрёпанную голову.
Он молчал, потупившись, и жевал галстук. А обманывал он учительницу в надежде, что когда-нибудь она поверит ему и не станет проверять домашнее задание.
Но это воспоминание вряд ли что-то значило, к тому времени он обманывал уже легко и никаких угрызений совести не испытывал.
Он впал в сонное расслабленное состояние, ему было приятно сидеть вот так в кресле с закрытыми глазами, и даже присутствие Мелемаха нисколько не мешало. Наверняка это препарат действует так волшебно, – подумал он.
– Дмитрий, не отвлекайтесь. Постарайтесь сосредоточиться. Вспомните другие эпизоды – когда ложь доставляла вам моральное неудобство, – сказал Мелемах.
Дима задумался над его словами о моральном неудобстве. Было ли такое? Ещё как было. И причём в последние годы очень часто. Он же постоянно врал девушкам, с которыми встречался. Врать приходилось потому, что встречался он иногда с двумя или даже с тремя. Например, у него запланирована встреча с одной на вторник, поэтому другой он говорит, что во вторник занят, будет весь день работать и встретиться не сможет, зато свободен в среду. И вот наступает среда, когда он встречается со второй. Она его спрашивает, как он время провёл, что делал. А он уже, конечно, забыл, что говорил раньше, ведь сложно запомнить неправду, и отвечает, что ничего, в общем, не делал, встречался с друзьями или ходил с братом в баню. Девушка сразу понимает, что про вторник он тогда наврал, но не догадывается, что и эти новые сведения тоже ложь. И остаётся в недоумении, зачем же он сказал неправду – может просто хотел отдохнуть от неё? А то что у него засос не плече, длинные черные волосы на одежде и спина поцарапана, она старается не замечать. Но рано или поздно таких несовпадений становится слишком много и она ставит его перед фактом обмана. И спрашивает наконец: «А что это у тебя, засос что ли? И волосы чьи? А кто поцарапал?» Вот тут-то и возникало моральное неудобство. Диме становилось неловко, и он говорил что-то в том духе, что засос сам себе поставил ради смеха, волосы не знает чьи, наверно упали с кого-то в метро, а спину кошка поцарапала, когда он заходил в гости к другу-кошатнику. Или всё сваливал на тренажёрный зал.
– Но мучила ли вас совесть в таких случаях? – вдруг раздался в его голове голос Мелемаха.
Он не мог понять, то ли это на самом деле Мелемах его спросил, то ли это он сам себя мысленно спросил, но голосом Мелемаха. На всякий случай он ответил:
– Не особо. Ну так, бывал конечно неприятный осадок, но если мне удавалось ловко отвертеться, то совесть становилась на своё место.
– Копните глубже.
Предложение «копнуть» вызвало в его воображении образ лопаты – старой, отполированной множеством рук, местами в ржавчине и с засохшей землёй. Он мысленно взял её и копнул, надавил ногой, чтобы поглубже она ушла во что-то такое, во что он её воткнул, а затем постарался поднять вместе с грузом. Очень тяжело она шла, корни сорняков плотно держали весь пласт. Он надавил ещё и она потихоньку поддалась.
Он шёл куда-то через лес и думал о своих учениках. Обернувшись, он увидел их – нескольких мужчин и одну женщину, сидящих на поляне. Она улыбнулась ему ободряюще и сказала беззвучно одними губами: