– Ладно, не бери в голову. Так было надо, придурок.
В кузове было только одно окошко, выходящее в кабину водителя. Через мутное стекло Дима различал головы двоих мужчин. Пока ехали, Дима пытался придумать план дальнейших действий, точнее, решить, как ему себя вести и что говорить, чтобы не нарваться на особенно крупные неприятности. Но при этом он чувствовал, что от его поведения и слов ничего не зависит, и всё уже решено. Он ощутил прилив какого-то дикого, животного страха и вспомнил о девушке из Банка. Странное чувство охватило его, как будто он её предал и подвёл. И это чувство оказалось даже на какой-то миг сильнее страха. Он не мог понять, почему вспомнил именно её. Ему было почти физически больно думать о ней, как будто только она имеет для него значение, и он должен ей, обязан, и весь он есть только ради неё. Но почему, почему! – мысленно воскликнул он, – кто она такая мне? Что я должен ей и чем обязан? Что за мучения и навязчивые идеи, за что я так страдаю?.. Мелькнула мысль о том, что хорошо бы сейчас умереть, но быстро и безболезненно, так, чтобы он ничего не заметил и не почувствовал.
В Центре консультаций его отвезли на лифте вниз, в подземную часть здания, и куда-то повели по коридорам. Он шёл, свесив голову и понурив плечи, еле передвигая полусогнутые ноги и покачиваясь от слабости. Мимо по обеим сторонам коридора проплывали двери с длинными номерами на металлических табличках. Судя по номерам, – вдруг заметил он про себя, – в этом помещении безумное количество этажей и помещений. Вот 1556988, далее 1556989, затем 1556990 – все номера идут по порядку, значит, где-то должен быть номер один. Номера показались ему смутно знакомыми, но сейчас ему было не до того, чтобы думать об этом, он вообще не мог сосредоточиться на какой-нибудь одной мысли. Ни одного человека не встретили они в этих коридорах, никто не выходил из дверей и за ними не раздавалось ни звука, только его шаркающие шаги и топот сопровождающих. И удивительно яркий свет с потолка.
Напротив какой-то двери его схватили за плечо и резко остановили. Ярик вошёл в комнату первым, за ним завели Диму. Там, обнимая правой рукой спинку высокого кресла, стоящего на кафельном полу, ждал Мелемах, как обычно, в белом халате и зеркальных очках. Он глядел на гостя и странно улыбался.
– Присаживайтесь, Дмитрий! – сказал он. – Вот уж не думал, что вы такой сложный пациент.
Дима подошёл к креслу и остановился в полуметре, охваченный паникой.
– Садись, – резко сказал Ярик.
– Вы понимаете, – вдруг тонким голосом заговорил Дима, – я ни при чём. Я не виноват.
– Да? – противным нежным тоном передразнил Мелемах. – Так мы же вас, Дмитрий, ни в чём и не обвиняем.
– Это всё мой демон виноват. Он мне сказал, что бежать надо, а я его послушался.
– Как же легко вы предаёте самых близких! – рассмеялся лысый и, взяв Диму за руку, уверенно усадил в кресло. – Нет ничего страшнее, чем предавать самого себя.
– Я обещаю, что больше не буду…
Ярик поморщился:
– Ох, заткнись. Сейчас мы с тобой поговорим, а потом – ДТП. Мелемах Аркеселаевич, вашу мать, ну скоро?
– Так нет шприца и препарата, Ярослав Ламиренович, задерживается ваша медсестра.
– Почему это она моя? Что вы имеете в виду? Она просто медсестра. Не говорите глупости.
Дима заметил, что Ярик тоже надел очки, точно такие же непрозрачные, как у Мелемаха. Они оба склонились над Димой и некоторое время молча на него смотрели.
– А что такое ДТП? – выдавил из себя Дима, просто для того, чтобы они не молчали.
– А это, мой дорогой, – сказал Ярик, – Длительная Терапия Правдой. Хотя, на самом деле, терапия-то не такая уж и длительная. Длителен период восстановления после неё. Вы вот два года восстанавливались, да? – и он весело подмигнул лысому. – Помните, как под себя полгода ходили и в коляске сидели с синей рожей? Говорить не могли и всё плакали, плакали…
– Как же не помнить, помню, Ярослав Ламиренович! Я трудный был пациент, тяжёлый. Никак не хотел понимать.
– Ну а Дима, я думаю, не такой трудный и тяжёлый. Хотя и тебе без ДТП, как видишь, не удастся обойтись. Но всё по твоей же вине.
В комнату торопливо, часто стуча каблуками, вошла высокая медсестра в коротком белом халате. Повеяло сильным ароматом духов с оттенками лилий.
– Ой, извините, что опоздала, – тяжела дыша, сказала она, – я так бежала.
– Могла бы не краситься и не душиться, – недовольно сказал Ярик, – тогда бы не опоздала.
Девушка подошла ближе и Дима увидел, что это Катья. Не взглянув на него, она поставила на маленький столик металлическую коробку, вытащила из него ампулу с резиновой пробкой, шприц, и ловко его заправила.