Солдат собрался с силами и пошёл на обратную сторону каменного зуба — бить морду тому, кто помешал его тишине, которую он приобрёл в кредит под тысячу процентов.
На полусгнившем деревянном кресте, верх которого венчал грязный, окровавленный противогаз, прибита новая деревянная пластина. На пластине краснела надпись: скорее всего, новое изречение для него. Вокруг креста — целое поле травы, доходившей до колена. Ни одна былинка не была примята. Виктор пристально осмотрел место, решая, — в чём здесь подвох. Ведь грохот молотка он отчётливо слышал, и от пластины несло свежей краской.
— Никак демоны незаметно подлетели и приколотили. Или в густоте травы мне приготовили зверские капканы?
Осторожно шагая: а то действительно влезет в какую-нибудь хитроумную ловушку, — сапёрной лопаткой налево и направо ложа высокие сорняки, Солдат подошёл к кресту и пробежался глазами по красным буквам. «Вот… Шекспир нашёлся тут». Подумав, ещё раз прочитал:
«КТО ИЗ ВАС ПОГРЯЗНЕТ БОЛЬШЕ В ГРЯЗИ, ТОТ И ВЫБЬЕТСЯ В БОЛЬШИЕ КНЯЗИ».
— А, вот и ответ, кажется. Вот как придётся отрабатывать тысячу процентов. Вопрос ещё в том, какова сумма самого кредита? Что ж, за язык меня никто не тянул. Попался, как лох педальный. — Виктор хохотнул. — Да по-скотски нечестно навязали мне свой кредит. — Он поднял к небу фигу. — На, не буду платить! Ты обманул меня, не зря лукавый же.
Нестерпимая боль в позвоночнике скрутила всё тело, хрустнуло так, что в первое мгновение Солдат простился с жизнью: казалось, тело просто разрубили надвое.
— Всё, всё, это шутка! За слова отвечаю, отвечаю!.. Уговор дороже денег! Всё!
Мир качнулся, закачался; плеснули воду, краски поплыли, размылись; весь мир оглох. Из мёртвой тишины вырвалось: «Солдат! Солда-ат! Не-е-ет!.. Солда-а-ат!..» Всё тело ломило, выворачивало. Ожесточённая стрельба разносилась со всех сторон. Все хотели лишь одного: убить его — Виктора.
И вновь — тишина-а-а.
Глава 20
1
Солдат очнулся от нестерпимой тошноты на ковре из торфяного мха. Он находился в такой прострации, что не понимал, где сейчас находится, не помнил кто он или что он, и не был уверен: то, про кредит, — это случилось когда-то или плод измученного ума?
Пару спазмов в виде рвоты — результатов не принесли. Виктор больше суток ничего не ел, желудок был пуст и, наверное, высушен досуха. Не помешало бы пару цистерн чистой воды залить в глотку. И вроде бы у родника напился, но жажда мучила. Перед глазами бегали мушки. С четверенек Солдат опустился на бедро и осмотрелся.
До леса оставалось шагов сто. Островки коричнево-чёрной воды менялись островками с осокой, седой прошлогодней травой и корягами. То тут, то там на поверхность воды выходили пузыри, а волны испарений, исходившие от водной глади, были настолько густыми, что, казалось, шагни в них и никогда не найдёшь обратной дороги. Солдат представил, как обитатели ада убегали отсюда, лишь бы только не подвергаться мучениям здесь. Невыносимое зловоние окутывало болото и невольно приходил образ птицефермы, где одни наседки, которые недавно сдохли и теперь смердели на жаре, а ими снесённые яйца все разом стухли.
Мысли путались, внимание проваливалось, и Виктор осознал, что если хоть чуть-чуть промедлит, то вряд ли когда уйдёт отсюда.
И главное: как он здесь оказался?
Солдат проверил содержимое карманов. Выругался: не хватало пистолета и одной обоймы. Глаза пробежались по островку из сфагнового мха. Нет, нету пистолета, в другом месте потерял. Виктор поднялся на ноги, пошатнулся и с любовью взглянул на сапёрную лопатку, улыбнулся.
— Мы с тобой одного духа — ты и я. Помоги мне в нужный момент. И не теряйся, знаешь ли.
Перескакивая с одного сухого островка на другой Солдат благополучно добрался до первых деревьев леса, где болото больше уступало своё место земляному покрову. И уже можно было шагать по тверди, набирая скорость: правда, мочажин здесь — как конопушек у самого конопатого лица во вселенной.
Виктор углубился в лес, всё время откладывая заглянуть в карту, — то упавшее дерево не нравилось, чтобы присесть, то само место было не по душе: слишком мрачное, гиблое. Когда вышел на крохотную поляну, усыпанную морошкой (к ягодам не притронулся, потому что не знал, что за ягода: то ли малина, то ли не малина), то узнал это место. Здесь он уже бывал. Слева в проходе могучих деревьев, сомкнувших кроны, находился домик на восьми толстых и высоких дубовых сваях. К двери вели два пролёта деревянной лестницы, с северной стороны — каменная труба возвышалась над коньком, периметр под окнами окружён балконом с перилами, но проникнуть внутрь невозможно. Домик располагался на небольшом пятачке суши и окружён непроходимым болотом, в котором на десятки метров в глубину перемешались земля и вода — создавали вязкую жижу. В прошлый раз Виктор сунулся туда и чуть ли не утонул: успел уцепиться за корень поваленного дерева. А домик с виду такой уютный, что хотелось в нём переночевать, а то и пожить. Но сейчас у Солдата есть карта, где отчётливо показан выход из этих земель. Правда, в прошлый раз он всё там пролазил, всё осмотрел: кроме неприступных скал и непроходимых зарослей никакого прохода не видел. Тем не менее раз на карте обозначено, значит, ему точно туда. Значит, нужно искать.