— Я отличаюсь от неё только цветом кожи. В любом случае, долго пялиться друг на друга мы не будем, иллюзия быстро всё скроет. Давай уже начинать. Не хочу, чтобы за нас переживали остальные. — Пия почувствовала, что наслаждается ситуацией. Своего рода приключением. И телом она тоже гордилась.
— Наверное, ты права, и Брианна всё поймёт.
— Конечно же, поймёт, — Может, даже слишком хорошо, но этого Пия вслух говорить не стала. Она стянула с себя блузку и осталась в одном лифчике.
Глаза Джастина опасно округлились, и он поспешно зажмурился. Пию это не обеспокоило; ей нравилось производить впечатление, особенно, когда рисковать было нечем. Пребывающий в смятении Джастин неловко стащил с себя рубашку.
Пия выступила из упавшей вниз юбки.
Джастин замер, не в состоянии пошевелиться. Через мгновение девушка поинтересовалась: — Джастин, с тобой всё в порядке?
Он не ответил. Просто стоял, будто статуя, вытаращив глаза.
Затем Пия вспомнила: он отключился. Она перестаралась и позабыла о магии Ксанфа: об эффекте, который женские трусики неизбежно производили на мужчин.
Что же делать? Для верёвки им требовалась вся верхняя одежда. Но если Джастин останется парализованным, план не сработает.
Девушка вспомнила один из рассказов Брианны: обнажённые нимфы не действовали на мужчин подобным образом, хотя внимание к себе привлекали. Очнётся ли Джастин, если она разденется полностью? Возможно, но рисковать не хотелось. Даже если бы это подействовало, он может неправильно понять её намерения. Пия не желала, чтобы Брианна видела в ней соперницу. Как ещё исправить положение?
Может, прикрыть нижнюю часть тела иллюзией? Тогда он придёт в себя; а потом она и вовсе скроется во мгле. Как только они узнают, что находится по ту сторону картины, они снова оденутся. Это казалось лучшим выходом.
Девушка направилась к картине и встала так, чтобы иллюзия была ей по пояс. Затем снова позвала: — Джастин!
Он моргнул, глаза утратили стеклянный блеск.
— Прошу прощения; должно быть, задумался о чём-то. Чем мы занимались?
Об отключке он не вспомнил, а Пия решила его не просвещать.
— Раздевались, чтобы сплести из одежды верёвку. Я уже в иллюзии, и проблем пока не возникло. Теперь тебе надо снять штаны.
Джастин выбрался из штанов и стоял, не зная толком, что делать дальше.
— Хорошо, теперь давай всё свяжем, — кивнула Пия. Она подозревала, что лифчик, хотя своим видом и не парализовывал, всё же действовал на мужской разум отупляюще, поэтому Джастин нуждался в указаниях извне. Наверное, вперёд лучше не наклоняться. Эта сторона Ксанфа Пии нравилась, она давала женщинам возможность контролировать ситуацию.
Он надёжно связал вместе всю одежду. Получилась довольно неуклюжая, но прочная верёвка.
— Теперь дай мне один из её концов, — сказала она, — и следуй за мной через иллюзию.
Пия взялась за конец верёвки и шагнула во мглу. Джастин удерживал другой конец, обмотав его вокруг запястья, если придётся принять на себя неожиданный вес. Нос Пии вошёл в снежную гору; это было, как идти сквозь молочный суп. Она не видела собственной ладони, даже поднимая её совсем близко к глазам. Однако пол под ногами никуда проваливаться не собирался, и это обнадёживало.
Внезапно туман кончился, и Пия очутилась позади иллюзии. Обернувшись, она вновь увидела снежные пики и ледники.
Затем верёвка провисла, и оттуда выступил Джастин. Его челюсть отпала; мужчина снова неподвижно застыл на месте.
Ну, вот, опять. Тем не менее, пробраться сквозь иллюзию им удалось без проблем, обрывом тут и не пахло. С трудом развязав узлы, Пия натянула на себя юбку.
— Джастин, — окликнула она.
Тот вернулся к жизни.
— Опять я ворон считал? Вероятно, устал больше, чем думал.
— Ничего. Иллюзия осталась позади, так что теперь можно одеться, — и она протянула ему штаны.
— Благодарю, — он быстро облачился, пока Пия расправляла помятую блузку. Она мысленно задалась вопросом, почему мужская нагота не оказывает аналогичное воздействие на женщин. В его подштанниках ничего парализующего не было. Наверное, женщины мыслили более рационально, а может, женские тела просто выглядели более привлекательно. Пия согласилась бы с любым из этих утверждений.
Они задумались о следующем шаге. За картиной вновь открывался туннель, ведущий справа налево. Или слева направо, как вам удобней. Надо полагать, это был внутренний круг, поддерживающий чары экспонатов наружного. Но являлся ли он последним?