— Доминирование — преобладание. Рецессивный признак — внешне исчезающий. Гетерозиготность — явление расщепления наследственных признаков в потомстве. Ген — участок ДНК. Гамета — половая клетка. Зигота, аллельные признаки, — диктует Варвара Александровна.
— Прямо феня какая-то! — воскликнул Пчелкин. Но на него зашикали, и он умолк. Урок шёл спокойно, учащиеся слушали с напряженным вниманием. Тема из раздела генетики — трудная, требует осознанного осмысления. Но вот объяснение окончено, записано задание для самостоятельной работы.
— Можно вопрос? Вот вы сказали, что существует гипотеза «чистых гамет». Как эту гипотезу соединить с понятием ДНК?
И тут опять прорвало Пчелкина: — Я вот, Варвара Александровна, знаю, что существует ДПНК. Это — дежурный помощник начальника колонии. Что такое ДПНК — я знаю. А вот что такое ДНК — понятия не имею!
— Где тебе, Крендель, высшие материи понимать?! Ситцевая душа. — Пчелкин сидел за хищение ситцев с комбината. — Чай, в штрафном изоляторе прокуковал?! — хихикнул Краюшкин.
— Ну сидел! — обозлился Пчелкин. — Подумаешь, от меня спиртным пахло! А, может быть, у меня от конфет-подушечек в желудке спиртовое брожение приключилось? Говорила же Галина Васильевна на уроке химии: сахароза расщепляется до глюкозы. А та — бродит. Может быть, я тот японец, у которого такое вот в желудке бывает?
— Хватит, Пчелкин, кренделить! Японец он! — снова возник Краюшкин.
— Скажи, Пчелкин, — обратилась Варвара к умолкнувшему шутнику класса, — мы строение клетки изучали?
— Изучали. В десятом.
— Вот там-то и написано в параграфе тридцать шестом, что такое ДНК, РНК и АТФ. К следующему уроку обязательно посмотри. Спрошу.
— Разрешите мне ответить? — не успела Варвара и журнал закрыть, как поднялся из-за парты Хлебов и начал говорить:
— Мы теперь с полным пониманием науки можем рассказать о себе. Мои генотипические данные таковы. Доминируют признаки отца, мамины находятся в рецессивном состоянии, но моя гетерозиготность проявится через гаметы в будущем поколении. Это я, Варвара Александровна, к тому, чтобы ребятам было понятнее, что такое научный язык, что он богат и без фени — языка преступников. Кстати, всего-то у нас в обиходе слов двадцать, Многие хвастаются феней, а что к чему — не знают. По существу вопроса, — продолжал Хлебов. — ДНК расшифровывается как дизоксирибонуклеиновая кислота. Она играет первостепенную роль в передаче наследственных свойств. Не случайно участок ДНК называют геном. А науку о наследственности — генетикой.
Прозвенел звонок.
— Спасибо, — сказала Варвара. — Садитесь. Урок окончен.
К учительскому столу подошел новенький. — Можно мне записаться в ваш класс, Варвара Александровна?
— Такие вопросы я не решаю. Зайдите к директору школы.
Так среди учащихся одиннадцатого класса появился новый ученик. Александр Хлебов был начитанным человеком, многие стихи Есенина, Марины Цветаевой и других поэтов читал наизусть, увлекался историей литературы, историей. Стиль его ответов всегда отличался высокопарностью. Учителям даже не верилось, что Хлебов не имеет среднего образования. Отвечая на уроках, он как бы доказывал свое превосходство над другими, демонстрировал свою индивидуальность. Когда учительница истории Нина Николаевна однажды ему это сказала, Хлебов ответил: — Я переступил закон! Я часто бунтовал. Долго сидел в тюремной камере, часто один. Многое передумал, перечувствовал, познал. Я отвык от общества людей и женщин. Мне хочется, чтобы меня заметили как человека, а не как преступника, чтобы со мной считались и не топтали моего самолюбия.
В зоне Хлебова боялись, ибо лучшими его друзьями была «отрицаловка», а близким другом — самый страшный в зоне человек — Громов.
ГУСЕВ
— Варвара Александровна, доброе утро! Как сами-то? — бойкий Гусев, учащийся девятого класса, подошел к Варваре. — Я вот за «бандяком» на вахту! А вы уже домой? Взяли бы меня с собой!
— Что у тебя за язык такой литературный! «Бандяк».
— Разве не лучше сказать правильно — бандероль. А иду я не домой, а в магазин наглядных пособий, оборудование для кабинета получать, — и добавила уже серьезно: — Туда, — кивнула в сторону вахты, — придет время, сам пойдешь. Позвонив, Варвара шагнула в пространство за дверь, где начиналась для Гусева желанная свобода.
— Неплохой парнишка, — думала Варвара дорогой. — Когда он к нам прибыл? Неужели два года прошло? Ну и время летит. Сначала помалкивал, осваивался, потом стал бойким, разбитным. «Этот в карман за словом не полезет»! Учится хорошо, схватывает прямо на лету! Учителям с ним легко и просто. Стереть с доски? Пожалуйста! Учебники из библиотеки принести на урок? Пожалуйста! Все, как тут говорят, не в «подло´».