К счастью, пуля пощадила документы Вики. Мои тоже были при мне. Мультивизы у обоих, открывающие множество путей и возможностей. В другой стране у наемников будет меньше шансов достать нас – здесь у них связей намного больше.
– Куда летим? – спрашивает Вика, когда я останавливаюсь на парковке.
– Неважно. Туда, куда есть билеты и вылет как можно быстрее.
Больше она вопросов не задает. Лишь в глазах боль и тревога.
Понимаю ее.
Совсем недавно возле другого аэропорта этого города ее чуть не убили. Что ж, придется постараться, чтобы этого не повторилось.
Накидываю на голову капюшон, она делает то же самое – специально заранее купил в городе себе и ей куртки неприметного серого цвета. Люди неосознанно недолюбливают цвета вечера и тумана, глаза соскальзывают с них, ища более яркое, интересное, притягивающее взгляд. Учи, не учи наемника этой простой истине, а все равно крайне сложно заставить подсознание фиксировать то, на что не хотят смотреть глаза.
Помимо этого, я также заранее заказал себе и Вике очки с простыми стеклами. Еще одна уловка, работающая на подсознание. Стекла в оправе на лице меняют его очень существенно, делают или добрым, или беззащитным… и трудноузнаваемым. А еще повышают уровень доверия – очкарик безопасен и несчастен, живя со своим покалеченным зрением. Его хочется пожалеть, сделать для него что-то хорошее. Только при этом важно на кассе и досмотре подходить к сотруднику аэропорта, на лице которого нет очков: очкарик очкарика воспринимает как равного себе, и от него вряд ли добьешься сочувствия.
Нам повезло.
Билеты купили на самолет, взлетающий через полчаса. Вряд ли за это время наемники сумеют сориентироваться, даже если узна́ют список пассажиров и дату вылета. Приоритетное обслуживание за отдельной стойкой регистрации сэкономило время, досмотр в зоне для пассажиров бизнес-класса тоже прошли без очереди и очень быстро, так как мы летели без багажа.
В зоне вылета Вику немного отпустило, я же расслабился, лишь когда мы вошли в самолет. Вряд ли наемники рискнут работать в летящем лайнере: никому неохота хоронить себя вместе с целью, сколько бы за нее ни было заплачено.
Но я все равно перестраховался.
Когда мы вошли, я спросил у бортпроводницы, нет ли желающих в эконом-классе поменяться с нами на бизнес-класс. Глаза юной девицы стали величиной с небольшие блюдца.
– Простите, не поняла.
Я повторил вопрос.
– А… в чем причина?
Я улыбнулся растерянной улыбкой простодушного, доброго очкарика:
– Понимаете, компания заказала нам дорогие места, но мы не привыкли к роскоши. Наверняка в салоне найдутся люди, которым комфорт нужен больше, чем нам.
Люди, естественно, нашлись. А нам досталось два удачных места – одно у окна, второе посредине; на третье, возле прохода, взгромоздился высокий полный мужчина, почти полностью скрывший нас от взглядов других пассажиров.
То, что хотелось.
Если наемники отследили нас и сопоставили фамилии с номерами билетов, они первым делом ломанутся в бизнес. А там их будет ждать разочарование в виде старика и старушки, крайне довольных счастливым стечением обстоятельств. Я же заранее замечу суету и постараюсь принять меры – в умелых руках даже тяжелый каталог товаров авиакомпании может послужить оружием.
Полный мужчина, сидящий по левую руку от меня, сразу заснул. Хорошая привычка по максимуму использовать уже заранее убитые несколько часов. Я тоже так умею, но сейчас был не тот случай – слишком уж опасный противник нам достался…
Мизинец Вики легонько коснулся моей ладони, лежащей на подлокотнике.
– Я боюсь летать. Всегда боялась, – еле слышно прошептала она.
– Если боишься чего-то, нужно самой делать первый шаг навстречу своим страхам, – улыбаюсь я. – Тебя трижды пытались убить профессионалы. Чего теперь-то бояться?
– С тобой и правда не страшно, – несмело улыбается она в ответ. – Повезет какой-то счастливице с таким мужем.
Усмехаюсь:
– Не уверен. Помимо способности защитить семью, муж должен обладать еще кучей других качеств, которых у меня нет.
– У тебя была жена? Может, любимая?
Видимо, на моем лице что-то отразилась, потому что Вика быстро произнесла:
– Извини. Не отвечай, пожалуйста. Понимаю, это личное.
– Типа того…
Она молчала минут пятнадцать.
Вижу, переживала.
Но говорить не хотелось.
Когда в болото воспоминаний бросают камень, требуется немного времени, чтобы поутихли круги на воде, возникшие от удара…
Когда самолет взлетал, Вика несмело спросила:
– Можно взять тебя за руку? Страшно…
– Конечно.