– О чем ты? – удивляется он. – Для меня естественно помочь тому, кто нуждается в помощи. Самая лучшая благодарность для меня – это увидеть искру счастья в глазах, потухших от горя. Это значит, что я живу не зря. В этом мое Предназначение.
Чувствую, что сейчас запла́чу вновь, на этот раз от чувств, переполняющих меня. Для него счастье – рассматривать глаза тех, кому он помогает. А для меня – сидеть рядом с ним, чувствовать тепло его рук… и не думать о том, что он скажет, когда самолет приземлится.
Но все, чего мы боимся по-настоящему, рано или поздно происходит…
Самолет садится.
Люди вытекают из него разноцветной лентой и уходят в свои привычные жизни.
А мы с Иваном стоим возле аэропорта – и молчим. Не знаю, как он, а я боюсь слов, после которых наши дороги могут разойтись навсегда…
Или же нет?
Если боишься чего-то, нужно самой делать первый шаг навстречу своим страхам. Этому научил меня Иван, и я хорошо запомнила этот урок.
– Ты не торопишься?
Его бровь удивленно приподнимается:
– В смысле?
– Я бы хотела пригласить тебя в гости. Ненадолго. Что скажешь?
Ну вот, выпалила то, что копила в себе весь полет, но не была уверена, что скажу. Ведь и я, как и он, боюсь, что мое сердце с его незатянувшимися ранами вновь будет растоптано…
Кладу руку себе на грудь, потом протягиваю ее к нему ладонью вверх.
И тихо говорю:
– Ну что, Снайпер, примешь ты мое сердце?
…Его лицо изменилось.
Внезапно упала каменная маска, делающая его таким неприступным. Исчезла, рассыпалась на тысячи осколков. Лишь два из них задержались в его глазах, блеснув влажной искрой в свете вечерних огней аэропорта.
Он сделал шаг ко мне, наклонился… Сухие, обветренные губы осторожно и нерешительно коснулись моих, а его дыхание – моего лица.
– Ты правда этого хочешь?
Его слова запутались в моих ресницах, превратившись в соленые капли, потекли по моим щекам…
– Да, – прошептала я. – Больше всего на свете.
Его губы стали смелее – и я ринулась навстречу им, теряя себя, забыв о том, что люди, выходящие из здания аэропорта, вынуждены обходить нас, как река деликатно обтекает две скалы, застрявшие посреди ее русла…
А потом было такси, где мы целовались как сумасшедшие. И был там все понимающий молчаливый водитель, лица которого я, конечно, не запомнила, но была очень благодарна ему за то, что он просто выполнил свою работу, не проронив ни слова…
Машина остановилась возле дома, который я так долго считала тюрьмой. Который ненавидела последнее время, как заключенный ненавидит свою камеру, какой бы благоустроенной она ни была.
Да что говорить?
Вся моя жизнь последние месяцы являлась этой самой камерой, в которой я сама себя заперла – и не могла найти сил, ни физических, ни духовных, чтобы совершить побег.
И вот сейчас рядом со мной стоял человек, из рук которого я получила назад два самых драгоценных подарка – свою жизнь и свою свободу.
Сто́ят ли они моего сердца?
Думаю, что конечно стоят.
Это будет честный обмен.
Тем более что мое сердце не против.
Глава 31. Иван
Это были восхитительные дни.
Когда можно было тонуть лицом в ее волосах, впитывать в себя аромат ее тела, греться в лучах ее искреннего чувства…
И ни о чем не думать.
Просто отключить в себе функцию размышления о том, что будет завтра, о том, что все хорошее рано или поздно заканчивается…
Без сомнений, безоглядно, как в омут головой ринуться в пучину наслаждения, дарить его – и принимать ответные подарки, равно бесстыдные и восхитительные для обоих…
Но однажды, после полутора недель такой жизни, мысль все-таки пришла.
Она давно стояла тенью у порога нашей спальни, деликатно не решаясь войти, давая нам вдосталь насладиться друг другом, сжечь в порыве страсти весь негатив произошедшего ранее, забывшись друг в друге, попытаться забыть прошлое… Хотя сомневаюсь, что у Вики когда-нибудь получится начисто стереть из памяти мужчину, сидящего на полу, прислонясь спиной к стене, и женщину, чья голова с рассыпавшимися черными волосами покоится у него на коленях…
И эта мысль была: а что дальше?
Так и будем жить в этой спальне, не вылезая из роскошной кровати, куда слуга по звонку может запросто принести обед, чтобы влюбленные наслаждались общением друг с другом, не отвлекаясь на всякую ерунду?
Вика, моментально почувствовав изменение в моем настроении, прильнула щекой к моему плечу:
– Тебя что-то тревожит?