Женщина, в узких черных джинсах и шелковой белоснежной блузе с «крылатыми» рукавами, перехваченной на талии широким поясом, с таким же как у Яны сенсором на запястье, помедлила ровно столько, сколько требовало ее самолюбие. И шагнула навстречу. Она не боялась — это было заметно сразу.
— Кто ты? — в низком голосе прозвучали тихие, рычащие нотки.
Не стоило отвечать. Известно, какой разрушительной силой обладает названное вслух подлинное имя. И Яна отозвалась так как уже тысячу лет отвечала на подобный вопрос:
— А кто ты?
Темные глаза сощурились. Полные губы дрогнули в намеке на улыбку:
— Ева.
— Тебя слепили не из теста, — признала Яна.
— Да, уж не из грязи… Что тебе нужно?
— Только то, что принадлежит мне.
— Здесь нет ничего, принадлежащего тебе, — возразила Ева и с медленной холодной улыбкой уточнила, — теперь нет.
Взгляд ее скользнул по низкому диванчику, покрытому шерстяным пледом «мышиного» цвета. Яна посмотрела туда же. На диванчике сидел Леший. Он был таким тихим и отстраненным, что поначалу Яна даже не заметила его.
— Здравствуй, Виктор.
Леший вежливо кивнул. Его спокойный взгляд не был взглядом идиота, Яна поняла это сразу. Стало быть, он сообразил, что две женщины на его глазах собирались ни много, ни мало — убить друг друга. Одну из них он совсем недавно любил. Или, скажем так, думал что любит. Другую был вполне готов полюбить. Но это было до того, как его висков коснулись холодные пальцы Евы. Сейчас ему не было до них никакого дела. Сейчас то, что сидело на диване и вежливо кивнуло Яне, если и было Лешим, то лишь отчасти.
Это зрелище могло убить…
— Да, — Яна снова повернулась к сопернице, — ты совершенно права. Мне нужна эта душа.
Ева скрестила руки на груди и вздернула подбородок.
— На каком основании ты требуешь себе эту душу?
— А на том, что ты не желаешь ее отдавать.
Темные глаза Евы, казалось, потемнели еще больше.
— Ты не слишком утруждаешь себя подбором аргументов.
Яна хмыкнула:
— Неужели я опущусь до полемики с пустоголовой куклой!
— С кем? — то что сидело на диване вроде бы шевельнулось. Яну передернуло. Потребовалось, видно, не меньше недели, чтобы довести этого сильного, независимого человека до такого состояния. Ну ничего. Она уже здесь, а все остальное — в руках судьбы.
— С куклой, — повторила она не глядя на мужчину, но кожей чувствуя, что он ее слушает, — неужели ты не знал, что твоя волшебная нимфа только оболочка?
— Ложь, — холодно отозвалась Ева.
— Это правда. Ты можешь сколько угодно лгать ему, но неужели ты думала, что можешь обмануть меня? — Яна покачала головой, — тот, кто творит сам всегда сможет отличить творение от творца. Погляди на него. Если это, по-твоему, человек, тогда, возможно, и ты — тоже… Но если ты принадлежишь Динзилю, то он принадлежит мне.
Улыбка Евы стала еще шире и ослепительнее.
— Случай с Неуязвимым сделал тебя самоуверенной. Но я не повторяю ошибок. На этот раз у тебя ничего не получится.
— Посмотрим…
Отчаянный визг тормозов за окном оборвал Яну. Совсем рядом ударила короткая автоматная очередь и пара стекол откликнулась жалобным звоном. Яна,
как молния, метнулась вправо, вниз и Ева растянулась на полу с заломленной рукой.
— Творение не может быть круче творца, — тихо, в самое ухо прошептала Яна.
— Нет? — черные глаза сузились, — а вдруг?
Внезапно неведомая сила грубо схватила Яну за плечи и рванула на себя.
Широкая ладонь с размаху закрыла лицо и Яна поняла, почувствовала, что сейчас Леший свернет ей шею.
Хватка ослабла до того, как Яна успела по-настоящему испугаться. Она с трудом поднялась, встряхивая головой. Леший лежал на полу, носом вниз. Он как-то неестественно обмяк и это выглядело так, словно…
Худой паренек (метр шестьдесят с ботинками) вдруг возникший рядом, встретился с ней взглядом и торопливо успокоил:
— Жив. Но пять минут отдохнет. Не опасно. Как вы, леди?
— В порядке, — Яна прислушалась. Стаккато автоматных очередей стихло, но сейчас она не могла вспомнить, случилось это давно или сию секунду.
— Ты настоящий профи, Шериф, — она одобрительно цокнула языком, — я даже не заметила откуда ты взялся.
Одним слитным движением ее телохранитель поднялся с коленей и буркнул, отряхивая брюки:
— Не сказал бы, что это был класс. Эта "леди с кнопкой" неплохо поработала. Вы были на волосок от гибели. Да и я — тоже. Если б меня, каким-то чудом, угораздило умереть позже вас, Ким бы и на том свете нашел.
— Не будем о грустном, — отмахнулась Яна, — лучше подумай, что делать с этим сокровищем…
Железная дверь мягко повернулась в петлях. Женщина прислушалась, но не услышала топота десятка ног по коридору, не услышала вообще ничего. Просто в комнате, один за другим стали возникать люди: молодые, совсем юные, в запятнанных кровью рубашках и куртках, с пустыми лицами и автоматами у плеча.
Взгляд Яны метался от одного к другому, она пыталась сообразить — сколько их, но не могла. И только когда тихо щелкнул здоровенный «гаражный» замок Яна поняла, что «Берсерков» четверо. Пятый — Неуязвимый, на котором не было ни царапины. Значит — на этот раз без потерь. И словно камень свалился с души. Ненависть, которую она так долго будила в себе — так и не проснулась.
Яна чувствовала лишь презрение.
— Шериф, — скомандовала она, — поставь на ноги эту укротительницу тигров. Ким — держи Лешего, если вздумает очухаться и снова задурить.
Командир рейнджеров переместился на два шага вправо.
Дверь содрогнулась от удара.
— Ни хрена не вышибут, — буркнул Шериф, — раньше сюда целый взвод ментов принесет.
— Ты уверен?
— На все сто. А хохма с том, что Цебич ее сам поставил неделю назад. Чтобы охранять эту прелесть. Раньше тут обычная фанерка стояла…
Яна перевела взгляд на «прелесть», слегка порванную и поцарапанную, утерявшую былое совершенство и стоявшую не твердо. Ева смотрела на них как Софья Перовская: "Умираю но не сдаюсь". По всем канонам жанра следовало восхитится мужеством врага и предложить почетные условия сдачи. Но Яне Бельской было далеко до благородства Вивиан. Она чувствовала лишь раздражение от чужого неумного упрямства и тихое бешенство от необходимости его скрывать.
— Кодовое слово.
— Догадайся, — выплюнула Ева, — творец всегда умнее творения.
— Хочешь, чтоб тобой занялся Страж? — Яна недоверчиво качнула головой,
— Он ведь тебя на шнурки размотает, девушка. И все твое упорство будет напрасным потому что я все равно получу то за чем пришла. Это так же неизбежно, как трубный глас ангела над этим обреченным миром. Ни смерть, ни бессмертие, ни красота, ни уродство ничего не изменят в большом раскладе. Апокалипсис предрешен задолго до нас.
— Лжешь!
— Это правда, — Яна шагнула к ней. Ева попятилась и Яна остановилась.
— Это правда, Ева. А правда всегда смертельна.
— Откуда ты можешь это знать.
— Я была раньше тебя. И я говорю тебе — хаос поглотит этот мир, не смотря на весь свет твоих глаз. Иди с нами. Иди, я не оттолкну тебя… сестра. — Яна протянула ей руку, но Ева отступила еще дальше. И вдруг, как кошка, вспрыгнула на подоконник.
— Я тебе не верю.
Она рванула фрамугу на себя, качнулась вниз, взмахнула руками. За спиной развернулись белые, сверкающие крылья. Девушка-птица оттолкнулась от подоконника и пропала с глаз.
— Пятый этаж, — запоздало ахнул Ким.
Яна шагнула, было, к окну, но милицейские сирены взвыли вдруг совсем рядом, как трубы судного дня, и она замерла. И содрогнулась от запертых в горле слез и зажатого в горле крика.
— Будь прокляты эти сенсоры! Страж тысячу раз прав, — она обвела глазами ничего не понимающих рейнджеров, — Ева могла быть одной из нас. Я поняла это слишком поздно. А теперь она мертва и ничего не исправишь. Мы погубили живую душу.