Спустя время Марк сидел за столом со слепым подельщиком и ел, а Мо и старуха разносили еду бродягам и собакам.
- Славная у тебя подружка, - заявил старик, завершая свой ужин кофейным напитком. - Да уж, - усмехнулся Марк, глядя как Мо, покончив с работой, приближается к столу. За ним семенила старуха. Щенок путался под ногами Мо, а потом уселся на скамью рядом с ним. - Ему нужно имя, - Мо всячески тискал питомца. - Я думаю над этим. Он такое золотко. Спасибо, что принес его.
Марк глядел на собаку, в ее умные темные глаза, все еще не веря в то, что в этом мире были здоровые животные. Как правило, детеныши уже рождались с уродствами, либо погибали в первый год жизни под радиоактивным дождем. Даже в убогом зоопарке (точнее, в том, что от него осталось) содержались чахлые облезлые звери. Марк помнил, как однажды оглашали в новостях о рождении абсолютно здорового медвежонка. Эксперты недоумевали, как такое произошло, исследовали малыша вдоль и впоперек, делали всевозможные тесты, но никто так и не получил ответа. Еще Марк пытался припомнить, что стало с этим медвежонком - ему казалось, что животное продали в зоопарк зоны два, но наверняка он не был уверен. - Собака-собака-собака, - Мо все никак не мог нарадоваться щенку. Старик со старухой умилялись этому зрелищу. - Оставь ты его в покое, а то голову оторвешь ему, - хмуро заметил Марк. - Не оторву. - Я думаю, его выкинул кто-то из второй, - к ним подсел бродяга, со здоровенной шишкой на лбу, из-за которой левый глаз был полуприкрыт. - Такие просто так не появляются. - Каким надо быть чудовищем, чтобы выкинуть такое прелестное создание, - с горечью произнес Мо. - Ха! Они там все такие. Богачи... продавшие свои души ради денег. Не думаю, что им есть дело до собак. Старик подозрительно посмотрел на бродягу. Тот продолжал свой монолог: - Если они выкидывают своих же людей, как биомусор, то что уже говорить о животных... - Довольно, - прервал его старик. - Не будем упоминать всякую шваль за столом. - Что Вы имеете в виду под словом «выкидывают»? - Мо заслушался россказнями бродяги. - То и имею в виду, детка. Им не нужны больные родственники. Есть место между второй и третьей зоной, где обитают выброшенные, все еще надеясь, что их обидчики образумятся и заберут их обратно... - Да, я сам видел, - подхватил бродяга с провалившимся носом, который сидел за соседним столом. - На кордоне стоит штурмовик, и особо рьяных отстреливает, как собак. - Да прекрати, как может один человек справиться с толпой безумцев? - завопил сидящий рядом мужик, половина лица которого была сплошным темным пятном. - Их там целый батальон стоит! - Да кто тебе сказал такое? - Ты вообще не был там, по всей видимости! Иначе тебя пристрелили бы, как и остальных! Раздался выстрел в потолок. - Тишина! - перекрикивая оживленные разговоры, подал голос старик, пряча пистолет. - Замолчите все! Своими разговорами вы только ставите под угрозу нашу безопасность. Отныне подобные разговоры строго запрещены. Я не могу рисковать нашими жизнями.
По залу прокатилась волна недовольства, но старику было все равно на протесты. И он был прав в своем стремлении запретить говорить на аналогичные темы. Никто не мог гарантировать, что кто-то из присутствующих не работает на систему, хоть это и было не очень распространенным явлением. После ужина народ стал расходиться по своим комнатам. Марк, наблюдая за некоторыми людьми, изумился: кажется, старику со старухой принадлежал подвал под всем зданием, а не лишь его часть под магазином. - Поможешь с посудой? - обратилась старуха к Мо, который, только покормив щенка, продолжил играть с ним. - Да, конечно, - тот проследовал за ней в кухонное помещение. Собака - за ним. Марк же остался со стариком. Он продолжал сидеть за столом, и выглядел при этом очень усталым и задумчивым. На его лице была непроницаемая маска воспоминаний. Взгляд электронных глаз обращен в центр стола. Марк, которому прежде не доводилось видеть старика в подобном состоянии, даже не задумывался, сколько могло быть ему лет. Молодой человек вновь отодвинул стул и сел рядом с ним и неуклюже завязал разговор тихим голосом. - Вы ведь что-то знаете о границе, ведь так? - Зачем тебе это знать, сынок? - взгляд переместился на Марка. - Всегда было интересно... - Твой интерес... вряд ли носит простую природу любопытства. Ты знаешь, что я тебе скажу? - старик облизал губы острым языком и сцепил руки в замок. - Если ты хочешь сбежать из третьей зоны во вторую, то путь тебе заказан. Они поймают тебя и застрелят, даже не спросив код. Во вторую зону никому нельзя. Хотя бы потому что у них есть то, чего нет у нас. - Что же такого у них есть? - Имена. Настоящие имена, которыми они себя могут называть, а не эти трехэтажные коды на пластиковых картах, которыми награждают нас тут. И, даже если ты обладаешь именем и попадаешь сюда, в третью, то для тебя это означает свободу. - А что насчет... границы? О каких людях говорил тот бродяга? - интерес Марка разжигался только с большей силой. Старик тяжело вздохнул и вновь облизал губы. - Плохая черта, любопытство. Очень опасная. Очень опасная... Повисло молчание. - Ну, Вы мне ответите или нет? - Марк вдруг понял, что старик засыпает, и слегка встормошил его за плечо. - Граница... ты знаешь, этот первый сказал абсолютную правду. Они не церемонятся с больными. Поэтому пограничный сектор населяют отчаявшиеся калеки. И время от времени проводятся зачистки. Я слышал, у погранцов даже народный спорт такой есть - кто больше человек пристрелит... - старик крякнул. - Ладно, хватит об этом. Не подходящая тема для вечера. Может, в другой раз об этом поговорим. - Спасибо и на этом, - поблагодарил молодой человек, встав из-за стола и задвинув за собой стул, и, заметив, что Мо управился с посудой и уже направлялся в их с Марком комнату, поспешил за ним. Их комнатка, крохотное помещение с небольшим окошком, в данной ситуации казалась сравнительно безопасным местом. Кто-то уже положил глаз на это пристанище для бродяг, явно намереваясь сравнять его с землей, не обратив ни малейшего внимания на жизни отчаявшихся людей. Подобные зачистки не были в диковинку. Таковы уж реалии третьей зоны, в которой жизнь уже не стоит ничего. Мо, похоже, изнемогал, плюхнулся на кровать, даже не сняв туфли. Марк лег рядом, сетуя, что кровать только одна, однако, сильно выбирать не приходится. Глядя в потолок, он пересказал своему путнику, что узнал от старика, а затем спросил: - Ты веришь в это? Мо повернул голову и взглянул усталым взглядом. - Верю ли я? Скорее да, чем нет.