Жанна быстро пробежала мимо и пошла по лестнице дальше, радуясь, что, если бы она приехала на лифте и вышла прямо на этаже, соврать так легко бы не вышло. Она поднялась на следующую площадку и замерла, прислонившись к стене так, чтобы ее не было видно снизу. Что именно произошло в квартире, неизвестно, но если бы она не опоздала, то пришла бы раньше полиции, зашла бы в квартиру и… тут бы и нагрянула полиция. В любом случае на рейс бы она не попала. Лифт загудел и вскоре открылся на этом же этаже. Из него вышли две женщины.
– Да совсем уже, – сказала одна из них, видимо, продолжая начатый разговор, – средь бела дня! Завтра на улице резать начнут.
– Ой, – испугано ойкнула вторая, – что, прямо так и зарезали?
– А я знаю? – огрызнулась первая. – Но полиция просто так не приедет. Кто-то вызвал же. Толку с этих домофонов, все равно так и шастает кто попало. – Она зыркнула на Жанну, и та поспешно нажала кнопку лифта.
Уже входя в лифт, который не успел еще уехать, Жанна услышала:
– Там Лидку с мужем из пятьдесят третьей понятыми взяли, надо будет спросить у них, что да как.
– Ой, страсти!
Двери лифта сомкнулись, отсекая голоса. Жанна вышла на улицу и медленно двинулась к машине. Надо было уезжать, но как было уехать, не узнав, что именно случилось с Илоной Юрьевной? Тетки упомянули, что некая Лидка из пятьдесят третьей квартиры была понятой. У Илоны Юрьевны квартира пятьдесят пятая. Жанна присела на лавочку и остро пожалела, что нет сигарет. Вот сейчас ей бы не помешало забить голову никотиновыми парами. Она снова подумала, что могла прийти на пять минут раньше и… столкнуться с убийцей? Или просто попасть в свидетели, а то и в подозреваемые. Почему на нее вечно сыплются такие сюрпризы? Тут она кое-что вспомнила и принялась шарить в сумочке. Ура! В косметичке нашлась одна сигарета, в пустом футляре от пудры. Этот способ тоже в свое время придумала Таня. Бросать курить они тогда начали вместе и пробовали разные методы, в том числе и такой – носить одну сигарету с собой на всякий экстренный случай. Потому что все срывы как раз и случаются, если от нервяка приходится покупать целую пачку.
Зажигалка впустую чиркала колесиком, испуская искры, но не давая синего язычка пламени. У подъезда кучковалась стайка людей: судя по жестикуляции, народ обсуждал случившееся.
Жанна высмотрела среди них тетку с крупным лицом и пышной шевелюрой. Тетка размахивала рукой с зажатой сигаретой и говорила с напором троллейбусного кондуктора:
– Я ж видела, видела! Она давно такая ходила. Я ей «здрасти», а она лишь кивнет – и шмыг!
– Так что, прям так и зарезалась? Ой, батюшки! – причитала ее товарка, чуть постарше, в домашних шлепках на босу ногу.
Жанна натянула улыбку и подошла ближе.
– Зажигалки не найдется?
Тетка уставилась на нее глазом в черной подводке, сунула руку в карман и протянула массивную зажигалку. Оценив агрегат под стать хозяйке, Жанна прикурила, дым заполнил рот, проник в горло, подарив иллюзию спокойствия.
– А что случилось-то? – кивнула она на машину с мигалкой. – Часто полиция приезжает? Я тут квартиру присматриваю, не хотелось бы попасть в какой-то хулиганский район.
– Ой! – тетка отмахнулась от ее слов. – Да у нас двор вообще тихий, даже алкашей таких особо шумных нет. Это соседка у нас самоубилась.
– Что?! – дым царапнул горло, Жанна поперхнулась.
– Да вот! Такая женщина была, вполне себе. И вот надо же! Вены себе чиканула. Кровищи… Хорошо, меня не взяли понятой. Я б сразу померла. Меня от крови мутит жуть как. Лида, соседка ейная, идет домой, а дверь-то Илонкина открыта. Она туда покричала-покричала да ко мне, пойдем, мол, вместе, одной боязно. Ну. Я и пошла. А там…
Тетка положила руку на обширную грудь и сделала богатырский вдох. Жанна отбросила дотлевшую до фильтра сигарету и машинально потянулась к пачке в руке тетки. Та молча позволила ей вытащить сигарету.
– Так, может, ее убили?
Тетка замотала головой, шумно выпустила воздух, обдав всех ароматами жареного лука и маринованного огурца.
– Записку-то мы прочли. Там в кровище все было. Мне сразу захорошело. Я чуть там рядом с Илоночкой-то и не свалилась. Ладно Лидка у нас непробиваемая: с ее-то мужем и не такого навидалась. Она меня к стеночке прислонила и воды принесла. Я воду-то пью, а сама смотрю на пол. А на полу, аккурат возле руки покойницы, бумажка лежит. А на ней…
Жанна слышала тетку и не слышала. Илона Юрьевна покончила с собой? Только не она. Более рассудительного человека ей в жизни не встречалось. Да она Жанну вытащила из такой депрессии, что и не передать. Когда после гибели Тани и увольнения из авиации она полгода провела в каком-то забытьи, темном и вязком, как расплавленный летним солнцем гудрон. Это же Илона внушила ей, что не все потеряно, что можно и нужно идти дальше, идти и ничего не бояться. Как суслик.