– А ты уверена?
Наталья лишь плечами пожала.
– Ни в чем я не уверена, – понизив голос, ответила она. – Но есть вероятность, что это не от Мишани. И что мне теперь делать? Аборт? Муж не поймет. Тайком от него? А если узнает? Это точно развод. Сразу. Он у меня знаешь какой? Не ревнивый, нет, иначе не летала бы я так долго, а принципиальный. Мол, между нами не должно быть тайн. Это залог любви и все такое.
– А если ничего не делать? Оставить как есть?
– Ага! А на кого будет ребенок похож? Хорошо, если в меня, а если в Антона? Они же с Мишаней совсем разные. Совсем.
– Это если от Антона, а если все же от Миши?
– Да как я узнаю?! – Натальин голос сорвался на сип. – Вот всегда говорила, что от мужиков одни неприятности. Черт меня дернул с ним связаться. С Антохой. Просто бес попутал, не иначе! Хорошо тебе! Если в залете, то Камаев твой обязательно женится. Знаю таких – из одного чувства долга в ЗАГС потащит.
– Меня не надо в ЗАГС. И чувство долга тоже лишнее. – Жанна встала. Как-то чужие проблемы, да еще такие, перебили весь ужас этого длинного дня. – Домой пора. Не высыпаюсь последнее время.
– Пора, – согласилась Наталья. – Мишаня уже вон сообщений ворох понаписал. Ждет. А я ему в глаза не могу смотреть. Веришь?
Вопрос ответа не требовал. Жанна и не ответила. Помахала рукой на прощание и тоже пошла к выходу. Камаев летит сейчас где-то над средней полосой, в облаках, и знать не знает, какие тут страсти на земле разыгрываются. И Антон тоже где-то летит и тоже ничего не знает. Может, ей с ним поговорить? Нет, не о Наталье, упаси боже! О том, что случилось с Илоной Юрьевной. Антон за видимостью пошляка-юмориста скрывал неплохой логический ум. К тому же он с Жанной никак не связан. Просто коллеги. Спросить у него, что ли?
Она и спросила. Словно зверь на ловца, Антон вырулил на нее с чемоданчиком. Прилетел из Челябинска, выглядел сонным – все же разница в часовых поясах сказывалась.
Они сели в кафетерии, взяли по кофе и круассану. Антон даже не удивился, когда Жанна предложила посидеть. Потом по его наводящим вопросам стало понятно, что у него тоже был свой интерес.
– Тяжелый рейс? – Антон всыпал в кофе порцию сахара. – Болтанка?
Жанна провела рукой по лицу: стереть бы все ужасное, снова стать беззаботной и легкой, но жизнь уже навесила вериги на плечи – попробуй стряхни!
– Да так. Слушай, правда, что нас купили?
– Купили! – Антон фыркнул. – У них это называется слияние. Дружеское.
– Дружески схомячили. Ага! И что теперь?
Антон развел руками. Жанна чуть прищурилась, рассматривая молодого человека. Умен, красив (для кого как, конечно), выпендрежник, но не зазнайка. Несмотря на папу-начальника.
– Ты такой спокойный, потому что тебя папа по-любому пристроит?
– Фу! Как некрасиво – попрекать меня родителем. Да и не такой уж он большой начальник. Но да, знает куда подойти, кому что сказать. А что, протекция нужна?
Кофе выплеснулся на блюдце, Жанна подсунула под донце салфетку.
– Ну тебя! Сама как-нибудь. Тяжелый день просто. Скажи, вот как быть, если ты точно знаешь, что человек не покончил с собой, а его убили?
– О-о-о! – Антон выразительно выкатил глаза, опушенные густыми ресницами (обзавидоваться можно). – Даже спрашивать не буду, что и как, одно скажу: ментам на это пофиг. Даже слушать тебя не станут. А что? Тебе снова захотелось поиграть в сыщицу? Мало тебе Самары и хоккеистов?
– Думаешь, бесполезно к ним идти? А как же улики?
– А чего ты сразу им не сказала? Так, мол, и так… – Тут Антон глянул на часы и сполз с высокого стула. – Так, все. Бегу. Ты на корпоратив-то едешь? – Видя недоумение на ее лице, Антон усмехнулся. – Жанет, ты, как всегда, витаешь в облаках. Вернись на землю – рейс окончен. В эти выходные у нас в загородном крутяцком отеле корпоратив. Официально для подведения итогов, неофициально – начальство хочет посмотреть сотрудников. Оценить, так сказать. Новое начальство. Там же и объявят о слиянии. Так что всем быть велено. За исключением тех, кто в небе. Или ты на корпоративе, или в небе. Или тебе скажут «прости-прощай».
– Да мне и так скажут «прощай».
– А не факт, не факт. Все. Ушел.
Жанна тоже пошла на выход, увлекая за собой синий форменный чемоданчик. Ей вдруг стало жалко этого чемоданчика и своей летной формы – синей с голубыми вставками и оранжевым шейным платочком. Вряд ли новое начальство сохранит их прежние цвета. Это если ее возьмут на работу, а не попросят вежливо (или не очень) на выход с вещами. В сумочке задребезжал зуммер. Кто-то звонил. Жанна подумала, но все же достала телефон.