До весны Юля чувствовала себя тупеющей до состояния робота. На уме только расписание, от которого нельзя отступить ни на шаг, иначе… Иначе нервы ни к чёрту будут. Плакать она уже перестала, так же тупо выполняя все дела по дому, как тупо, без реакции, выслушивая гадости от родного, казалось бы, человека… Хотя… Уже собиралась попросить родителей дать ей возможность работать где угодно, лишь бы оплатить услуги сиделки при бабушке. А они чувствовали себя виноватыми, но просили лишь об одном — терпеть. Разводили руками — что делать-то? Бюджетники — много ли получают…
В одной прекрасное апрельское утро, правда дождливое, Юля побежала в магазин. Как всегда к десяти. Но вернулась с полдороги, обнаружив, что ботинки печально скуксились, когда она пару раз вынужденно пробежала по лужам. С трудом дошлёпала до дома, боясь, как бы не увидел кто. Поднялась на свой этаж и тихонько открыла входную дверь, уповая лишь на то, что бабушка смотрит телевизор, привычно включив громкость на всю мощь. И только сняв обувку, каши просящую, услышала не телевизор, а негромкий разговор. Поразившись: бабушка с кем-то говорит?! — Юля осторожно подошла к шторам, над всегда открытой дверью в зал, и заглянула в просвет между ними.
Взгляд прикипел сначала к нескольким пачкам, перевитым банковской лентой. Они выстроились, как кубики, на столе перед бабушкой. Юля смотрела на них бессмысленно, потому что не понимала… Из оглушённости её вывел незнакомый женский голос, который начал объяснять бабушке, благодаря какой политике банка та получила такую выгоду, а потому не хочет ли почтенная клиентка опробовать с этими деньгами ещё один, лучший на сегодня вклад в валюте… Больше Юля не слушала. Она шагнула из-за штор в зал, швырнула на диван пустые сумки и сухо сказала:
— Да, она опробует. Но сначала наймёт себе сиделку. Денег, судя по всему, на это дело хватает.
И развернулась. В полной тишине прошла прихожую, хлопнула дверью и начала спускаться по лестницам. Потрясение было таким, что не чувствовала ничего… Перед глазами — только дверь с номером родительской квартиры… Затошнило, когда перед глазами же поехало, как будто перед ними подвесили стёкла с призрачно плывущим отражением хорошо знакомых мест, и каждое стекло одно за другим неспешно пропадало, словно испаряясь… И чуть не споткнулась, когда хотела опустить ногу в хлюпающем ботинке на нижнюю ступень, а ступеней-то впереди не оказалось. Оказалась та самая дверь в родительскую квартиру, которую она видела перед внутренним взглядом. А ведь чтобы дойти до неё, надо было выйти из бабушкиного подъезда, пройти ещё два до своего, подняться…
2
Молчание прервал Макс, рассеянно глядя в окно, на пролетающие улицы.
— А такое бывает? Ну… Бац — и способность вдруг?
— Юля перенесла, как сейчас модно говорить, шок, — сказал Влад. — У многих личностей дар или способности часто открываются после такого потрясения, как было у неё, или из внезапного страха. Самый известный пример — Ванга.
— И что? — настаивал Макс. — Бабуля согласилась на сиделку? А почему она сразу не захотела нанять её? В чём фишка?
— Ну, насколько я понял… С чужим человеком надо сдерживаться, выглядеть, ну, хотя бы вежливой, — ответил Влад. — А бабуля явно не хотела держать себя в рамках. При близком-то человеке орать от души можно было. Юля, я правильно понял?
— Да, всё так, — вздохнула девушка. — На сиделку она не просто согласилась, а пришлось согласиться. Я просто ушла из дома к подруге, а то такой прессинг начался. И родители бабушке сказали, что я не оставила им адреса. Вообще-то, я так и сделала. Иришка живёт на другом конце города. Только доехать — часа полтора с пересадками… Много чего было.
Подруга потеряла её из виду, едва Юля начала ухаживать за бабушкой, а ведь были закадычными, даже поступали вместе в университет, правда, на разные факультеты. В первый же «вольный» вечер Юля позвонила ей, а Иришка взяла да приехала. Подружке хватило получаса, чтобы разобраться во всём и увезти к себе. После того как её старшие братья, повзрослев, остепенились и разъехались, трёхкомнатная квартира стала слишком пустой. Иришкины родители подругу дочери встретили с радостью. Недели две Юля приходила в себя, а потом мама Иришки предложила устроиться на работу: соседка по лестничной площадке искала продавцов в торговый павильон. Договорились на временную работу — в сентябре Юля хотела вернуться в университет. Юля начала работать, но не продавцом, а на подхвате — приносить товар, расставлять по полкам… Но раз в неделю она вместе с подругой бегала в центр занятости — подыскать такую работу, чтобы можно было и учиться, и обеспечивать себя. Домой возвращаться не хотелось, как не хотелось принимать от родителей деньги. Бзик такой странный появился. Желание абсолютной независимости.