Макс от неожиданности попятился. Это движение напомнило Юле, что они не должны задерживаться. Сама перепуганная до смерти, она намертво сжала его ладонь и, стараясь попасть в ногу с ним, тоже попятилась, уходя пространственными слоями.
Уже в своём пространстве, в реальном времени, они продолжали пятиться, словно боясь, как бы мертвец не кинулся за ними следом. И одновременно наткнулись на чьи-то руки, тёплые и сильные. Подпрыгнули на месте от внезапного объятия. И с заполошным дыханием уставились на Влада, который смотрел на обоих с сочувствием.
— Быстро! Что видели?
Какое там — быстро, если зубы выбивают барабанную дробь!
А пальцы влипли в обоюдное пожатие железным захватом!
— Сейчас хозяин придёт, — жёстко напомнил Влад. — Если надо что-то спросить, не смогу. Приходите в себя. Я не могу из-за мелочей таскать с нами Лену! Ну?
— Там мертвец, — просипел Макс, откашлялся и продолжил: — Думали — сам хозяин. Наверное. Похож. Он в пижаме и кричит. Лицо — череп.
Юлю передёрнуло от воспоминаний.
Испытующе оглядев их, Влад кивнул и пошёл по тропинке к выходу. Юля с Максом, всё ещё не разжимая пальцев, за ним. И чуть не споткнулись. Хорошо — Влад впереди. Навстречу им спешил хозяин дома.
— Нет там ничего желтоватого, — взволнованно сообщил он. — Ну, в углу.
— Это хорошо, — проворчал Влад и вдруг спросил: — В вашем доме недавно кто-то умер? Смерть была?
Светловолосого будто на бегу остановили. Он ошарашенно посмотрел на Влада, открыл было рот, весь преображаясь в недоумённый вопрос: «Откуда вы знаете?!», а потом, видимо, вспомнил, с кем имеет дело, и покачал головой:
— Мой старший брат недавно умер. Мы с ним погодки. Рак лёгких. Буквально сгорел за несколько месяцев, хотя до недавнего времени был здоров…
Юле показалось — он хотел сказать: «Здоров, как бык».
Когда они оказались возле своей машины, Влад осторожно спросил:
— А что за человек был ваш брат? Ну, по характеру?
Хозяин помолчал, а потом пожал плечами.
— Положительный во всех смыслах. — Он внезапно жалко поморщился. — Хорошим был. Умный, трудолюбивый. Всем помогал, обо всех заботился. Почти святой. Этот дом — его задумка, чтобы нам, двум семьям, вместе жить и друг другу помогать. Его… его все любили. А умирал страшно… Вы что-то нашли?
— Пока собираем материл по делу, — неопределённо сказал Влад и кивнул помощникам на машину.
Не отнимая руки, Макс втолкнул в машину Юлю и сел рядом. Девушка прерывисто вздохнула и снова подумала о том, что они ведут себя, как испуганные дети.
Пока Влад обходил машину, парень расслабил пальцы и, потирая их, тихо сказал:
— Я, конечно, ещё в первый раз всякого навидался, но почему-то… жутко.
— Мне тоже, — без промедления сказала Юля и вытерла пропотевшую ладонь о джинсы. — Он так кричал…
Влад стукнул дверцей, закрывая.
— На каком слое вы его разглядели?
— Мы были в седьмом, — вспоминая, сказала Юля. — Но видели его в девятом.
— Мне показалось — он был в нашем слое, — удивлённо сказал Макс.
— Нет, ты был со мной и видел, как я. Поэтому тебе показалось. — Девушка помолчала, глядя, как машина разворачивается, выезжая на трассу. — Мы испугались. И не рассмотрели хорошенько. Кажется, я видела что-то ещё. Только не поняла, что это было. Надо было всё-таки попробовать добраться до девятого слоя.
Минут пять ехали в молчании. Каждый переживал своё. Потом Макс снова не выдержал и спросил именно о том, что разжигало любопытство и Юли:
— Влад, а как ты понял, что в доме человек умер?
— Не знаю. Интуиция сработала.
— Думаешь, в следующем месте тоже мертвец будет?
— Пока ничего не знаю. Проверим на месте.
— Ага. То есть если в других двух местах будут мертвецы, тогда… — Парень нахмурился, словно стараясь что-то вычислить. — Тогда значит, что кто-то что-то на кого-то сделал? Или опять какая-нибудь тварь появилась?
— Гадать не буду, — ровно сказал Влад, и Макс надолго замолчал.
Молчала и Юля.
До сих пор под присмотром Алексеича она только тренировалась с осознанным хождением как по слоям реальности, так и между ними. Ей и страшновато порой было, и в то же время девушка испытывала острое любопытство. Чаще эти пространственные слои были связаны со временем. И она легко определяла его по угасанию красок в каждом последующем «стекле» реальности.