Выбрать главу

У Ники перехватило дыхание от того, что легендарный сталкер так запросто ее раскусил.

— А зачем же я сюда пошла? — сдавленным голосом спросила она. — Ты знаешь?

— Я знаю. И ты не ври. Ненавижу вранье.

— Тогда зачем, скажи?

Сталкер повернул шею и посмотрел на нее левым глазом. Потом отвернулся. На шее резко обозначилась жила.

— Сюда в Зону изгои ходят. Те, кто места в мире не нашел.

— И ты? — Ника почему-то обиделась. — Для тебя тоже места в мире не нашлось?

— Тоже. Я сюда в Зону за чудом шел. Не хватало в нашем мире чего-то особенного. Мне, знаешь, лет десять было. Один мой друг похвастался, что полтергейста видел. Когда в доме вещи перемещались и рубашка по комнате летала. Врал, наверное. Все врут. А я поверил. В Зону пошел, думал, доберусь до "исполнителя желаний", такого уж загадаю…

Он надолго замолчал и Ника не выдержала.

— И что, загадал?

— Загадал.

— Исполнилось желание?

— Исполнилось.

— А что загадал, сказать можешь?

— Могу. Вечную жизнь себе загадал.

Ника неопределенно хмыкнула.

— Не знаю. И что здесь плохого?

— Сама видишь, — он посмотрел в сторону изнанки. — Я же не знал, что к вечной жизни еще и смерть вечная прилагается. Видишь — живу. И умираю.

— Да уж, — ее передернуло от воспоминаний. — Врагу не пожелаешь.

— Точно.

Помолчали.

— Ты, наверное, Зону как никто другой знаешь, — негромко сказала она. — И что ты вообще о ней думаешь? Что она такое, эта Зона?

Девушка не надеялась на ответ. Но Семецкий ответил.

— Прививка.

— В каком смысле? — опешила она.

— В прямом. Тебе в детстве БЦЖ делали?

— Это от чего?

— От туберкулеза. Да делали, делали. Рукав задери. Шрам наверняка на левом плече остался. У меня, например, остался, — он задрал рукав костюма. На плече белела горошина стянутого узлом шрама.

— Ну и что? — она пожала плечами. — При чем здесь Зона?

— Это тоже прививка. От страшной и неизлечимой болезни. Для выработки иммунитета в дальнейшем. Как младенцу. А знаешь ли ты, что крайне редко, но такое бывает — делают ребенку прививку — у него никакой иммунитет не вырабатывается, а наоборот. Он заболевает. Туберкулезом.

— Что-то не верится.

— Так бывает. Так и наша земля. Еще неизвестно, как себя поведет. Или иммунитет на Зону выработает, или наоборот — заболеет. Страшно и неизлечимо. Вот я пока и вижу, растет Зона, растет.

— Интересная теория. Ну и кто по-твоему сделал эту прививку? Инопланетяне?

Семецкий опять повернулся и долго смотрел ей в глаза.

— В нашем полку прибыло, — невпопад сказал он и тяжело поднялся. — Пора мне.

— Подожди, — она попыталась задержать его, перегородив путь. — Что ты сказал, я не поняла?

Семецкий обошел ее и направился вверх по тропе.

Ника долго смотрела ему вслед. Он шел прямо к комариной плеши и до последнего девушка думала, что он свернет.

— Семецкий! Осторожно! — крикнула она за секунду до того, как он ступил в аномалию.

Но вечный сталкер не обратил внимания на ее крик. Раздался хлопок и его не стало.

Ника отвернулась. Она поправила мешок и пошла дальше. У нее не было желания наблюдать за последующим возрождением сталкера, так же, как и за его смертью.

Собака — огромная страшная, в холке практически доходившая Нике до пояса — некоторое время жалась к ее ногам, потом успокоилась и побежала рядом.

Когда впереди открылись развалины деревни, означающие конец пути, Ника остановилась. Силы оставили ее. За пятеро суток, в которых по насыщенности событиями поместилась бы не одна жизнь, девушка старалась не думать о Красавчике — как он, жив ли? И вот вскоре ей предстояло убедиться, не напрасно ли был проделан весь этот путь.

Асфальтовое шоссе кончилось, перечеркнутое полоской выжженной земли. Где-то вдали гнездом аиста на фоне светлого неба выделялась водонапорная башня. В жесткой траве, словно в подтверждение того, что девушка не сбилась с курса, у обочины, валялся указатель. Ника приблизилась к нему. Не поленилась счистить носком ботинка ком земли, приставший к первой букве. Название "оровая" ей не понравилось.

Девушка осторожно подходила к Боровой, ожидая от деревни, державшей Красавчика в заточении, любых неприятностей. Подтверждая невеселые мысли, собака повела себя странно. Она втянула воздух, рыкнула и села, не сводя безглазой морды с Ники.

— И правильно, — Ника остановилась в двух шагах от собаки. — Там нет ничего хорошего. Я знаю. Но идти надо. Прощай, собака.

Слепая собака задрала морду в небо и завыла.