Оглядывается все на ходу, мерзавец. Нет, подозрительные глазки у Краба. И руки дрожат.
Ничего. Думать пока рано. Путь долгий, что там у Зоны на уме, никто не знает.
Другое дело Очкарик. Чутье такое, что сам вечный сталкер — Семецкий — позавидовал бы. Непростой пацан. Есть у него внутри… как бы точнее выразиться… пружина сжатая, что ли. Сидит, сидит, а как встрепенется — палец на предохранителе. И левша. Полезно в некоторых моментах. Видно, что боксом всерьез, не для проформы занимался. Вот и думай, случись что, ударит оттуда, откуда не ждешь. Молодой еще, конечно. Так это дело поправимое.
Молодой, молодой, а на уме что-то имеет. На самом деле, Греку это без разницы. Носи свое с собой — никто слова поперек не скажет. Главное — за собственную спину можно не волноваться.
Дорога катилась в низину. Впереди маячило подножье холма, покрытого редкими деревьями. Заберутся без происшествий, а там спуск к лесопилке и передохнуть можно. Сколько лет прошло, а стоит себе заброшенная лесопилка, и никому дела до нее нет.
Пора подумать о чем-нибудь приятном. Четыре тысячи это хорошо. Нельзя же всерьез полагать, что на триста баксов с носа экскурсионных жить можно. Теперь надо умудриться с Зоны вынести артефакты в целости и сохранности, чтобы такой умник как Краб на них не покусился, да не отнял бы вместе с жизнью.
В Зоне многих ловушек можно избежать, за всю ходку ни с кем серьезным кроме собак не столкнуться. Но есть аномалии, вычислить которые нельзя. Это не только мясорубка, но и мельница, слепое пятно и шутка Зоны — перевертыш.
Да мало ли их! Для одной из таких аномалий и пригодится Краб со своими непростыми задумками.
Чахлый лес прошли без происшествий. Или почти без происшествий. Если не считать того, что Краб чуть не вляпался в паутинку — довесок Зоны. Почему довесок? Так в советские времена называли "на-те, боже, что нам не гоже". Иными словами какую-нибудь ерунду вроде пачки вермишели, которая давалась в придачу к дефицитному товару — банке сгущенки, например. Или зеленого горошка. Так и паутинка — снимешь и не заметишь, дальше пойдешь. Ты из Зоны вышел, радуешься, что живым остался. А на следующий день — хлоп. Кровеносные сосуды сеткой выступают и лопаются. Все. До единого. Зрелище, скажу вам…
Греку доводилось раз видеть такое, да еще в баре, после пары стаканов водки, когда Зона в прошлом остается. И сталкер был опытный, не молодняк какой-нибудь. Сидели, пили, разговор за жизнь пошел. Тут Вратарь, так его звали, чихнул и капилляры у него в глазах полопались. Как слезы капли крови по щекам покатились. Грек тогда, с пьяных глаз, еще не понял, о чем речь.
— Вот чихнул, так чихнул! — пошутил.
Вратарь рукавом утерся.
— Наливай, — говорит.
Тоже мысли плохой не было. Где Зона, а где они!
А через пару минут Вратарю и утираться нечем стало: рукав насквозь кровью пропитался. Вены на висках вздулись синими червями, язык во рту лопнул — кровь ручьем полилась. Он руки поднял, на ладони смотрит, а там кровеносные сосуды сквозь кожу проступают. Встал он, даже орать со страху не может — кровь в горле булькает. Стоит, на всех смотрит.
Тут парни вокруг засуетились. Кто бинты тащит, кто амулет кровоостанавливающий сует.
А Вратарь стоит посреди бара, лица не видно уже, из глаз кровь течет.
Так и не смогли парня спасти. Похоронили на местном кладбище. Когда в гробу несли, легче пуха весил.
Кстати, Очкарик то место опасное обошел.
"Блеснуло, — сказал, — что-то в глаза".
Нет, будет толк из парня.
Грек уже предвкушал долгожданный отдых, когда стало ясно, что Зона долго собиралась, но отсыпала по полной программе, как она одна и умеет.
Проводник, к тому времени идущий первым махнул рукой и с удовлетворением отметил, что новобранцы, как подкошенные рухнули в густую траву. Он сам опустился на корточки, оставаясь в тени колючего кустарника.
Вот тебе и лесопилка. Вот тебе и долгожданный отдых.
Тихо тут всегда было. А на поверку вышло — расчет передохнуть и подзаправиться не оправдался. Вышло — ноги надо уносить. Но не сразу, а очень тихо и осторожно. Хорошо еще, что догадался леском к лесопилке выйти. Пройди они по низу — их драгоценные головы пополнили бы коллекцию, что скалит зубы на шестах.