— Рад видеть тебя Грек. Живым. — Док окинул оценивающим взглядом выглядывающую из-под шапки повязку на голове проводника. Вскользь глянул на Макса. Несколько задержался, рассматривая Краба. И вдруг решительно и надолго остановился на ее лице. Тонкие брови сошлись у переносицы.
"Все, — решила Ника, — сейчас начнется канитель. Женщина в Зоне — как можно! На святое покусилась! Вот от кого, оказывается, все несчастья! Гнать ее отсюда, пусть сама выбирается, обманщица подлая!"
Девушка внутренне собралась, ожидая последующего скандала. Однако Док, если и узнал ее, выдавать не торопился.
— Новички, — утвердительно сказал он.
— Да, Док. Вторые сутки идем, истрепались в дороге. Вчера на свалке мы малость того, — развел руками Грек, — контролер со своими ребятками чуть нас не угробил.
— Нет больше прежней свалки. — Док между делом усадил проводника на землю и занялся повязкой. — От кордона иду. Грохот такой стоял, что я подумал, землетрясение началось. Раньше гора на свалке издалека видна была, теперь все ровным слоем лежит… Рана пустяковая, Грек. Царапина. И швов не надо — края сами сошлись. Счастливо отделался, считай.
Док профессионально быстро наложил новую повязку и в отличие от той, над которой трудилась Ника, она не съехала тут же на уши. Потом доктор занялся Максом, не сводящего с него восхищенного взгляда. Пока Док ощупывал рану, пока доставал из рюкзака шприц, насаживал иглу и набирал из ампулы лекарство, Макс терпеливо молчал. Он ждал повода, чтобы начать разговор, но так и не дождался. Док занимался своим делом, ни на кого не обращая внимания. Как только на плече парня забелела новая повязка, он не сдержался.
— Док, я очень рад нашему знакомству. Я так много о вас слышал.
— Не могу сказать, что взаимно, — одними губами улыбнулся Док и снова бросил на Нику настороженный взгляд.
— Видите ли, Док. Мне бы хотелось узнать о Зоне больше. И разговор с вами многое бы мне дал.
— Даже не знаю чем вам помочь, молодой человек.
— Вы? Вы не знаете? Мне бы хотелось разобраться самому, где правда, а где ложь. Вот например, говорят, что вы живете здесь, в Зоне, постоянно.
— Почти. Иногда выбираюсь за кордон. Но редко.
— Док, а правда, что вы никому в помощи не отказывает? Даже… тварям, порожденьям Зоны?
— Все твари одинаковы. Там, за кордоном, к примеру, люди начинают охоту на волков и их мало интересует тот факт, что те думают по этому поводу. Здесь кровососы охотятся на людей. И, поверьте мне на слово, их также не интересует ваше мнение по этому поводу.
— То есть, Док, — опешил Макс, — если я вас правильно понял, вы считаете Зону — их — территорией?
— В какой-то мере, — да. — Пожал плечами Док.
— А тех же кровососов вы считаете… как поточнее выразиться… разумными существами?
— Разумными? Безусловно. Только это иная категория разума.
— Я не понимаю вас, Док.
— Что же тут непонятного? Все существа Зоны — не инопланетяне, а наши, мутировавшие организмы. Пусть нам не до конца понятна природа мутаций, но эта наша проблема, согласитесь. Под водой живут акулы — это никого не удивляет. Так сложилась эволюция. Ледниковый период уничтожил одни виды и породил другие. Вот и считайте Зону, своего рода новым ледниковым периодом. Вот представьте, однажды вы встали рано поутру и неожиданно обнаружили в себе необычные способности. Например, способность управлять людьми как куклами. Да и не только людьми. Не гипноз, нет, нечто принципиально иное. Управлять как творец, как вершитель… Самое малое — вы почувствуете себя выше людей. Самое большее — через некоторое время в вас не останется ничего человеческого.
— В любом случае, — нахмурился Макс, — людей жрать не стану.
— Как знать, молодой человек, как знать. За любые вновь приобретенные способности как за исполнение желаний следует расплачиваться. Когда-то, очень давно, я читал один фантастический рассказ. Не помню, какого автора. Один человек, влюбленный в женщину, заключил с дьяволом договор. В обмен на душу, он получает свою женщину. Человек долго оговаривал условия: очень боялся, что дьявол его обманет. И наконец сошлись на том, что женщина, точно такая же как на фотографии без всяких изъянов, будет всецело и полностью принадлежать человеку. И душой, и телом. Еще терзаясь сомнениями, человек приходит к себе домой и видит: на кровати сидит женщина, та, за которую он продал душу. Один в один как на фотографии. И такого же роста — сантиметров десять, не больше… К чему это я? Я хотел сказать, что всегда — приобретая, мы что-то теряем. Как часто и случается — теряем самое нужное.