— И кто же по-вашему, этот… исполнитель желаний?
— Откуда мне знать? Могу только предполагать. Если возможны такие мутации, как режим невидимки у кровососа, или умение полностью подчинять себе, как у контролера, то наверняка есть и кто-то или что-то в значительном масштабе. В масштабе всей Зоны, к примеру.
— Бог? Дьявол? Инопланетяне?
— Нет, молодой человек. Если хотите знать мое мнение, все гораздо прозаичней.
— А вот один мой друг, раз уж заговорили о фантастике, утверждает, заметьте Док, всерьез утверждает, что каждая аномалия — это окно в иной мир. А Зона, своего рода музей, кунсткамера, где выставлены все образцы. Чтобы далеко не ходить.
— Ну, уж тогда не окно, а скорее замочная скважина.
— Сути не меняет, Док. Человечество рвется в космос. А в Зоне, так сказать, выездной зоопарк. Прямо на дому.
— Забавная мысль… Интересно было пообщаться, молодой человек. Однако мне пора, работы много. — Он обернулся и вперил в Нику тяжелый взгляд. — А вы… молодой человек, не получили повреждений на свалке?
Ника решила, что он обратился к ней только за тем, чтобы услышать ее голос. Потому что доктора одолевали сомненья. Менее всего ей хотелось их развеивать. Лучший выход для нее, если бы каждый остался при своем. Док при сомнениях, она с попутчиками. Неизвестно, как поведет себя Грек, разгадав ее тайну. А с болота ей самостоятельно не выйти. Тут ни карта, ни везенье не поможет. Вот почему она долго молчала, готовясь ответить максимально низким голосом, на который была способна.
Ее выручил Грек.
— С ним все в порядке, Док. Парень вчера спас мне жизнь.
— Да? Это замечательно. Что же… — Вздохнул Док и поднялся. — Пора мне. Как зовут твоего спасителя, чтобы знать, на кого в Зоне можно положиться? А, спаситель, может сам назовешься?
— Очкарик он, — не выдержал Макс, для которого подоплека неожиданных вопросов так и осталась неизвестной. Он просто не мог смириться с тем, что его исключили из разговора.
Доктор окинул девушку на прощанье долгим взглядом, кивнул и исчез. Туман сомкнулся за его спиной.
А у Ники словно камень с души свалился.
ГРЕК
Врал парень, определенно врал. И не нужно иметь семи пядей во лбу, чтобы заметить, как он хромает. А спросишь — все в порядке.
Тут Краба угораздило оступиться и напороться на болотного ежа в трясине. Обычной трясине, между прочим, а не какой-нибудь болотной штучке. Так битый час скулил, демонстрируя свои царапины. Клешни растопырил — не в смысле пальцы свои уродливые — а руки вообще, где иглы засели и скулит. Между тем, сам виноват. Какого черта в болоте шарить стал? Или потерял чего? Оступился, так поднимайся осторожно, лишний раз руки в грязь не опускай. Болотные твари к теплу неравнодушны. В ботинках ходи по болоту хоть год, успевай только ноги из топи выдергивать — конечно, лучше на одном месте подолгу не стоять, но это другой вопрос. А голое тело для ежа, все равно что маячок "кушать подано".
Кое в чем Грек ежу был даже благодарен. В конце концов, если Зона решила всех на ходке пометить, пусть метит. Как бы быстро ты не бегал. Его самого — по башке, Макса в руку. Очкарика, судя по всему, в ногу. Хоть и не признается в этом, подлец. Крабу обе руки подпортила. Додумался, болван, болотного ежа руками хватать. Он всего одной иглой зацепился — стой и жди. Насосется, сам отвалится. Или снимать надо, соблюдая осторожность, в перчатках. А этот придурок стал его голыми руками отрывать. Еж и распустил полный набор. Получите, пожалуйста, сеанс иглоукалывания, согласно заказу. В самые болезненные точки.
Краб заорал так, что пришлось обернуться по-быстрому и оплеуху отвесить. Зато душу отвел. И парень угомонился. Болотный еж выпустил тельце из колючек, развернулся и в болото ушел, а иглы в ладонях у Краба остались. Растопырил пальцы широко, и иглы в разные стороны торчат, как у елочной игрушки.
С правой руки ему Очкарик сердобольный колючки вынул. С левой он самостоятельно справился.
Грек безошибочно нашел в тумане черноту — следующую вешку и, не сбавляя набранного темпа, двинулся вперед.
Следовало убираться с болота. И чем быстрее, тем лучше.
То, что Зона пока благоволила к пришельцам, еще ничего не значило. Вполне могло так получиться, что она силы копила для решительного броска.
Тишина стояла оглушительная и это пугало Грека больше всего. Чтобы ни змей, ни этих — амфибий, с приставкой "псевдо" разумеется. Не говоря об аномалиях. Гравиконцентраты кое-где мерещились, но куда-то подевались и неизменные атрибуты болотной жизни: штучки всех мастей и музей восковых фигур. В просторечие последнюю упомянутую аномалию называли болотным миражом, но Грек предпочитал развернутое название, придуманное им самим. Тем более, что имел на это право.