У стальной двери, вырванной с петлями и валяющейся у входа в соседнее помещение, проводник остановился. Он оглянулся на Очкарика и махнул вправо, там ему надлежит находиться в случае чего. Такую же отмашку дал и Максу — только влево. Потом Грек надолго замер, пытаясь на слух определить, чего ему ждать от темноты соседнего помещения.
Стояла тишина.
Грек осторожно присел на корточки, заглянул в дверной проем и тут же отпрянул. Ничего подозрительного он не заметил. В огромном слабо освещенном складском помещении с высоким потолком, с пустыми покосившимися железными стеллажами, с темнотой, которая пряталась в глубине, на первый взгляд никого не было. Тогда он выставил вперед руку, подавая знак остальным и первым вкатился в проем.
Проводник успел подняться, прислониться к стене. Черное дуло нацелилось в темноту.
Следом за ним метнулись две тени. Очкарик скользнул вправо, Макс левее. Краба проводник так и не увидел. Да и не пытался, честно говоря, потому что понял раньше, чем раздался голос — они на мушке.
— Оружие на пол, — властно прозвучал приказ в гулкой пустоте зала.
— Не стреляй, — хрипло сказал Грек. — Мы сделаем, как ты хочешь.
И первым положил на пол оружие.
— Отодвинь дальше, — потребовал тот же голос и Грек подчинился.
Его примеру последовали остальные.
— Руки. Выше. Отойти к стене.
Они послушно выстроились у стены.
— С вами четвертый. Пусть придет сюда.
— Краб, — позвал Грек. — Иди сюда.
Долгую минуту, если не больше, Краб не подавал признаков жизни. Дважды просить Грек не стал. Какой из него сейчас командир? Решил свалить — туда ему и дорога. Когда Грек собирался объявить об этом невидимому человеку, появился, наконец, Краб. С ним поступили по тому же принципу: оружие — руки — к стене.
— Кто такие? — поинтересовались из темноты к облегчению Грека. Раз начались переговоры, стрелять будут не сразу.
— Мы сталкеры, — за всех ответил Грек. — Я проводник. Со мной молодняк.
— Какие такие сталкеры? Ваша фигня, типа, Краб, ничего мне не говорит. Ты назовись.
— Я Грек.
Возникла пауза. Потом уже мягче спросили.
— Что сказал Рыжий, когда Енот выстрелил в кровососа и закричал: "Беги!"?
— Рыжий сказал: "А чего мне бежать? Я в него не стрелял?"
— Грек, ты?
Зашевелилась в углу конструкция, пошла ходуном. И сверху, перебираясь по торчащим осям как эквилибрист выбрался человек. Стеллаж опасно накренился, но на месте устоял. Как только из темноты выступила вперед долговязая фигура, Грек, к тому времени уже завладевший личным оружием, радостно оскалился.
— Перец, блин, ну ты даешь!
— Ясен перец, Грек, а ты как хотел? Чтобы я тебя хлебом-солью встречал?
— Ты один?
— Ты же знаешь, Грек, я один по жизни.
— Столько страху напустил…
— Без страха нельзя, ясен перец.
— Жаль, я не перестраховался: гранату вперед не запустил. То-то и поговорить сейчас не с кем бы было.
— Шуточки у тебя, — растянул рот до ушей Перец.
Большеголовый, сутулый, весь какой-то угловатый, похожий на сучковатую палку со здоровым набалдашником, Перец протянул руку для приветствия. Мельком оглядев новичков, он повернулся к Греку.
— Вот кого меньше всего ожидал тут увидеть. — Шрам, тянущийся по левой щеке Перца, дрогнул. — Тебя-то кой черт в наши места занес?
— А, — махнул рукой проводник, — долгая история. Пойдем, покажешь, где тут можно ноги протянуть. Столько сегодня отмахали. Там и поболтаем. А вообще, если бы не выброс, вряд ли сюда бы полез.
— Выброс? Во, блин. А я тут вторую неделю безвылазно сижу, и не в курсе, что на воле происходит. Спасибо, что предупредил. А то я думаю, перекинемся парой слов и наверх выбираться буду… Иди за мной, место покажу. Недалеко тут.
Бывшая лаборатория была девственно пуста. В тусклом свете аварийного освещения — только-только не оступиться — блестели наполовину выбитые стекла медицинских шкафов. Выцветшие пятна на треснувших напольных плитах указывали на то, что здесь что-то стояло. Посередине, намертво приваренный к железным скобам, лежал саркофаг, пробитый в нескольких местах пулями. На разбитом настенном кафеле тянулись ржавые подтеки.