За коровниками одиноко торчала водонапорная башня. Вот и весь пейзаж.
Липатов снова впал в рефлексию, раздумывая, что же с ним произошло, где он оказался и каким образом.
На телеканалах нередко показывают псевдонаучные передачки о схожих явлениях. Липатов поначалу смотрел их, однако они быстро набили оскомину. Но чтобы такое произошло в действительности… Невероятно. И тем не менее – факт.
Значит, все же существуют параллельные реальности, где все не так, где живут другие люди – самые настоящие люди – и не подозревают о том, что есть иные миры.
Сколько же их, таких реальностей, и какая из них основная? Или такой нет? Интересно, его реальность – «самая главная» или есть какая-то «главнее»?
Почему выпавшие на его долю приключения столь негативны? Нет бы попасть в какое-нибудь сказочное королевство с воздушными замками, с рыцарскими турнирами, там стать принцем, влюбить в себя красавицу принцессу…
От невеселой самоиронии отвлекли появившиеся бородачи. Другие, но тоже в камуфляже. Пятеро, у всех «калаши».
Не торопясь, по-хозяйски зашли в загон, принялись осматривать пленников. Один из вошедших – низкорослый, широкоплечий, заросший черной бородой – вытащил нож из ножен, закрепленных с правой стороны на разгрузке.
Душа Липатова заметалась в паническом страхе. Не в силах оторвать взгляда от боевика с ножом, Андрей смотрел, как тот выбирает жертву.
Однако бородач не собирался никого резать. Он присел на корточки перед первым на его пути пленником и по-доброму, заботливо произнес:
– Открой рот, дорогой.
– Зачем? – испуганно спросил пленник, невольно отодвигаясь.
– Зубы золотые есть?
– Нет…
– Открой. Я посмотрю, – все так же вежливо попросил чернобородый.
Пленный разинул рот так, что, казалось, можно было засунуть в него кулак.
– Ай, мужчина! – одобрительно засмеялся бородач.
Стоящие за его спиной боевики презрительно улыбались.
– Вижу-вижу, – продолжал чернобородый и разрешил милостиво: – Ладно, закрывай.
Пленник закрыл рот и преданно выпучился на боевика, а тот снисходительно похлопал его ладонью по щеке и перешел к следующему.
У второго ничего ценного во рту тоже не нашлось. А вот третий заартачился, напрягся, едва кавказцы к нему приблизились.
Почуяв добычу, низкорослый не торопясь закурил, присел перед пленником на корточки, несколько секунд смотрел с прищуром, а потом спросил:
– Сам отдашь или помочь?
Пленник, крепко стиснув челюсти, отчаянно замотал лобастой, с большими залысинами, головой, блестящей от пота.
– Я так и думал, – покладисто согласился боевик, пустил в лицо человеку струйку дыма и обернулся к спутникам.
Его приятели обступили жертву, завалили на спину, удерживая руки и ноги. Чернобородый закусил зубами дымящуюся папиросину, придавил грудь мужика коленом, лезвием оттопырил нижнюю губу несчастного и от неожиданности крякнул:
– Да тут как в ювелирной лавке!
Дальнейшее Липатов видел плохо из-за боевиков, окруживших несчастного. Чернобородый активно орудовал ножом, пленник утробно выл, надрывно кашлял и дергался, как мог.
Ужасная экзекуция продолжалась минут пятнадцать. Наконец несчастного отпустили, и тот сразу же свернулся в клубок. Его била крупная дрожь.
Один из боевиков спросил чернобородого:
– Сколько, Ильяс?
– Двенадцать, Юсуф, – ответил тот довольно. – Хороший кяфир[4] попался. – Подцепил острием ножа из окровавленной ладони одну коронку и придирчиво осмотрел ее.
Удовлетворившись увиденным, весело подмигнул подельникам и выплюнул папиросину.
Через эту унизительную процедуру прошли все пленники, не исключая женщин. Золота во рту и других украшений больше ни у кого не нашлось.
Липатов, сидевший в сторонке ото всех, тоже открыл рот, когда к нему подошли. Однако бородачи не спешили уходить. Они пристально смотрели на Андрея. Затем чернобородый произнес:
– Мажор. Ты будешь Мажор. И приказал: – Снимай одежду и эти… как их… кроссовки тоже снимай.
Липатов беспрекословно разулся, разделся, сложил аккуратно джинсы, футболку и безрукавку с кармашками, протянул стопочку одежды и обувь низкорослому. Тот взял.
Когда боевики покинули загон, их место занял мужик славянской внешности, лет пятидесяти, худой и сутулый, с лицом, побитым оспинами.
– Слушайте все сюда, – начал он без предисловий, обращаясь к пленникам. – Ваш хозяин – большой и уважаемый человек. Зовут его Магомед, но если вдруг он захочет говорить с вами, то вы должны обращаться к нему – Хаким-бей[5]. Это значит – уважаемый господин. При этом вы должны кланяться. Тот, кто забудет, получит двадцать ударов палкой и на сутки останется без еды.
5
С турецкого «хаким» переводится как «судья», а «бей» – это уважительное обращение, как в европейском «господин».