И девочки, сидевшие рядом с Эсми, с готовностью захихикали.
Шарлотта немного растерялась. Юлианна уже не один раз… скажем так, привирала. К примеру, сколько времени провела в пансионе? To говорила, что месяц, а то — две недели. Или еще, постоянно придумывала новую причину своего изгнания!
— Заклятие отмены, — шепнула Генриетта. — Только тихонько и только на Эсмиральдину коврижку. А я — на пирожное Леоны. Давай. Три-четыре!
Шарлотта кивнула, обрадованная поддержкой соседки, и вобрала в легкие побольше воздуха. Сосредоточиться взглядом на коврижке и произнести: «ыненемто Дэрия ырач, бамм!»
Тут Юлианна снова хлопнула девочку по плечу, да так крепко, что Шарлотта, вместо того, чтобы пробормотать заклинание под нос, выпалила его во весь голос. Так громко и четко, что на столе дрогнула посуда. А из рукава девочки выпрыгнула Паутинка.
Что тут началось!
Глава 16. Наказание для Эсми
Это действительно была овсянка. Сваренная загодя, застывшая, отвратительно липкая овсянка. Магия придала ей форму, консистенцию, вкус и аромат разнообразной еды. Приятной как глазу, так и языку… И теперь вся эта еда за небольшим исключением превратилась в серое и склизкое варево, совершенно неаппетитное. У некоторых даже прямо во рту, вот как у Эсми, жевавшей коврижку. При этом у девочки был такой ошарашенный и глупый вид, что многие не удержались от смеха. В том числе и Юлианна.
Тем временем ошалевшая от обилия стекла и фарфора Паутинка перебиралась от одной тарелки к другой. Полными она почему-то пренебрегала, а вот те, что девочки уже успели опустошить, надкусывала. И спешила от одной к другой. На глазах у Шарлотты салфетка при этом прибавляла в размерах! У нее словно сами собой выплетались все новые и новые узорчатые частички. По кругу.
Кто-то попытался защитить от Паутинки свой стакан, и салфетка отчетливо зарычала. Чем она рычала и куда девала съеденное, никто, конечно, понять не мог: Паутинка оставалась все такой же невинно-белой кружевной салфеточкой. Тем жутче было шествие этой вещицы по обеденному столу первоклассниц.
Поэтому стоило ли удивляться, что девочки визжали, а некоторые даже швыряли в Паутинку застывшей овсянкой и вареными овощами. Та легко уворачивалась, что лишь добавляло хаоса.
От учительского стола к ним уже бежала покрасневшая, сердито сжимающая губы госпожа Гербера. Она словно копила злые и колкие слова под языком, такой сосредоточенный вид у нее был. Но первым делом госпожа Гербера взялась за Паутинку. Она схватила тяжелый металлический поднос и накрыла им стеклоядную салфетку. Та принялась стучать изнутри и трясти поднос, так что учительнице пришлось поставить сверху супницу.
В это же самое время за другими столами, особенно за четвертым, девочки тоже подняли шум. Им не нравилось, что их кормили овсянкой, хотя, Шарлотта была в том уверена, они-то уж знали про фокусы поварихи Дэрии.
— Чья это затея? — спросила госпожа Гербера. — Я слышала: кто-то произнес заклинание отмены. Кто это был?
Шарлотта уже открыла рот, чтобы признаться. Но тут Юлианна толкнула ее локтем и заявила:
— Я, кто ж еще. Простите, само вырвалось. Вы же знаете, я жуть как не люблю обманы и овсянку.
— «Очень», а не «жуть как», — верная своему обещанию поправлять Юлианну, сказала Карина.
— Да, простите. Заклинание отмены произнесла я, потому что мне очень не нравятся обманы. И овсянка. Но овсянка хотя бы полезная, — Юлианна встала из-за стола. — Вы меня выгоните?
— А салфетка чья? — спросила Гербера грозно.
— Обманы не любит, а врет, — отчетливо прошипела Эсми.
— А салфетка моя, — призналась Шарлотта. — И заклинание тоже… не Юлианнино.
— Простите, заклинание собиралась произнести я, — поднялась с места и Генриетта.
Шарлотта вытаращила на нее глаза.
Надо же. Тихоня-то способна признаться в не слишком хорошем деле!
— Идемте со мной, девочки, — сказала Гербера.
Юлианна, Генриетта и Шарлотта вышли из-за стола. Шарлотта шла последней. Кто-то — она не сомневалась, что это была Эсми или ее подружка Леона! — швырнул ей вслед овсянкой. Противная каша попала прямо в волосы на затылке.
Странно, но госпожа Аделаида Гербера, которая первой покидала столовую и не могла слышать и видеть того, что происходило за ее спиной в нескольких от нее шагах, резко обернулась. Маленький зонтик, зажатый под мышкой колдуньи, вдруг стрелой метнулся к столу и завис прямо перед лицом Эсми. Все девочки в столовой замерли.