Нам ни разу не удалось досмотреть эту игру до конца: всякий раз, когда игра подходила к концу, барсуки начинали выяснять, кто же из них победил, и дело завершалось общей свалкой.
Нередко случалось даже, что ночью к доктору или ко мне прибегала перепуганная белка, будила нас и с дрожью в голосе говорила:
— Там… там снова… барсуки устроили потасовку и переполошили весь город.
И нам приходилось вскакивать с теплых постелей, бежать в зоопарк и урезонивать драчунов.
В конце концов нам это надоело, и мы с помощью белой мыши — она теперь была градоначальницей и очень тем гордилась — создали полицию. Комиссаром полиции стал большой и важный бульдог. У него служили два пса-стражника, два лиса-сыщика, а две сороки летали над городом и следили за порядком. Стоило им увидеть что-либо подозрительное, как они тут же вызывали стражу. С тех пор любители потасовок были вынуждены держать себя в узде и не затевать драки в харчевне. Не один раз псы арестовывали того или другого барсука и запирали на ночь в тюрьму.
Первым в городе зверей угодил за решетку, как вы думаете, кто? Поросенок Хрюкки! Однажды днем он заметил, какая крупная морковка выросла на грядках у кроликов, и ночью влез туда, чтобы вдоволь полакомиться. Однако от лиса-сыщика ему не удалось уйти. Тот выследил поросенка, схватил и надел на него наручники. Не успел поросенок даже сказать: «Что такое? Как ты смеешь?» — как уже был арестован и посажен в тюрьму.
Наутро поросенок предстал перед судом. В тот день судьей была белая мышь. Ей хотелось строго наказать Хрюкки, чтобы другим неповадно было, но за поросенка вступился доктор Дулиттл.
— Отпустите его, — попросил доктор. — Ручаюсь вам, что больше он не будет таскать чужую морковку. Я сам присмотрю за ним.
Поросенка отпустили восвояси. Белая мышь сказала ему на прощанье:
— Смотри у меня, еще раз попадешься — мы заставим тебя шесть дней рыхлить наши грядки да еще наденем на пятачок намордник, чтобы ты ни одной морковки не слопал.
Крохотная белая мышка стояла перед огромным толстым поросенком и грозила ему лапкой!
Не меньше забот доставляли нам собаки. Сейчас я расскажу, как мы обустроили приют для бродячих псов.
О таком приюте доктор Дулиттл подумывал уже давно, и О’Скалли не мог дождаться, когда же доктор наконец-то даст прибежище его бездомным приятелям. Теперь он был на седьмом небе от радости и вместе с Тобби и Скоком взялся за дело.
— Бывают собаки, — растолковывал он мне, — кто рым нет ничего милей собственной конуры, где они и живут в одиночестве. А есть другие, которые готовы даже сахарную кость променять на хорошую компанию, им нужен один общий дом.
Поэтому мы и построили для собак один большой дом, а вокруг — уйму небольших конурок. Строили их я и Бед-Окур, а О’Скалли с Тобби и Скоком подсказывали нам, как лучше справиться с работой. Особенно старался Тобби. Он всегда был горазд на выдумки, а тут и вовсе разошелся — сделайте так, сделайте эдак. Предложения сыпались из него, как из рога изобилия. Сам он был небольшим, этакая собака-коротышка, поэтому ему хотелось, чтобы в доме было удобно жить прежде всего таким же, как и он.
Должен признать, что когда дом был готов, я убедился, насколько он удобен. Это было удивительное сооружение. Легкие двери висели на хорошо смазанных петлях, и собаке достаточно было слегка нажать носом, чтобы они открылись. В комнатах были камины, такие широкие, что возле них могли лечь на коврик не меньше дюжины собак. У стен стояли мягкие диваны на низеньких ножках, чтобы любая собачья мелюзга могла без труда взобраться на них и понежиться на мягких подушках. У входа в дом лежал половичок, о который псы, как благовоспитанные люди, тщательно вытирали лапы. В каждой комнате стояла миска с водой, а чтобы повсюду не валялись кости, у дверей стояла подставка, вроде тех, что стоят в человеческих домах и куда люди ставят зонтики. Как вы знаете, ни одна уважающая себя собака не выйдет на улицу без кости в зубах, вот поэтому-то хитроумный Тобби и придумал такую подставку, куда собаки, возвращаясь домой, могли бы складывать кости.
Правда, поначалу не обошлось без ссор и потасовок. Случалось, что та или другая собака захватывала, по ошибке или даже умышленно, чужую кость, и тогда хозяин бросался выручать свою собственность, и уж тут только шерсть во все стороны летела.
Обедали, ужинали и завтракали собаки в столовой, где стояли на низеньких столах миски с едой, но вы знаете собак: главное для них — стянуть кусок мяса из буфета. Поэтому в столовой же стоял буфет с большими ломтями холодной отварной говядины, а чтобы собакам легче было туда добраться, к буфету вели ступеньки. Продукты собакам поставлял Мэтьюз Магг — уж кто-кто, а он-то лучше всех знал, что нужно собакам.
В собачьем доме были устроены также спортивные залы. Там стояли обручи, через которые прыгали собаки, а с потолка на веревках свисали мячи. Каждый вечер собаки состязались там в прыжках, борьбе, боксе, кувырках. Доктора Дулиттла, Бед-Окура и меня часто приглашали в качестве зрителей на собачьи спортивные игры. Особенно забавно было смотреть, как собаки соревнуются в ловле собственного хвоста.
А как старался О’Скалли! Очень добрый по характеру, он целыми днями рыскал по городу в поисках бездомных собак, а когда находил, то радовался им как давно потерянным родственникам. Он ежедневно приводил к нам до полдюжины собак, и вскоре собачий дом был битком набит.
— Куда это годится? — выговаривал ему доктор Дулиттл. — У нас уже нельзя шагу ступить, чтобы не наткнуться на собаку. И думать позабудут приводить сюда новых членов собачьего клуба.
Но уж такова была натура О’Скалли: он не только не позабыл думать, но и потихоньку продолжал приводить к нам своих друзей, чтобы хотя бы накормить их ужином и приютить на ночь.
Когда собаки узнали, что доктор Дулиттл создает клуб и приют для бродячих собак, к нему потянулись даже те, у кого были хозяева, миска с едой и конура. Им так хотелось жить рядом с человеком, который понимает собачий язык! К тому же им очень нравилось хорошее собачье общество. Но тогда в нашем зоопарке появлялся хозяин пропавшей собаки и, побагровев от гнева, кричал:
— Грязный воришка! Ты украл у меня собаку! Моего любимого бульдога Чарли! Немедленно верни его, не то я позову полицию!
Конечно, на содержание зоопарка требовались деньги, и немалые. Особенно дорого нам обходилось мясо для собак. Через шесть недель ко мне пришли Бу-Бу и Крякки. Глядели они хмуро.
— Случилось то, о чем я вас предупреждала, — крякнула утка и в отчаянии всплеснула крыльями, — Мы опять остались без денег. Бу-Бу и я проверили счета. Этот зоопарк — сплошное разорение! О’Скалли никак не угомонится и что ни день приводит сюда новых дворняг. Я уж не говорю о самом докторе! Он ведет себя как ребенок, если не хуже. Одному Богу известно, на что он тратит деньги…
Глава 7. Зуб Барсука
Но доктор, как всегда, ничуть не обеспокоился, когда я, Крякки, Бу-Бу и Полли пришли и объявили ему, что мы опять сидим без гроша.
— Какие пустяки! — отмахнулся он. — Деньги непременно найдутся, так всегда бывало до сих пор, а сейчас не мешайте мне, у меня уйма дел.
Правда, вскоре мы получили немного денег за книги доктора о его путешествиях, но это была капля в море — маленькая капля денег в море расходов. С каждым днем наши дела все больше расстраивались и вскоре стали хуже, чем когда-либо.
Крякки ужасно сердилась, в гневе хлопала крыльями и требовала немедленно закрыть зоопарк.