Сержант Кабура дико захохотал и оттолкнул священника и доктора обратно к толпе. Затем он приказал одному из армейцев набрать побольше белены. Сеньора Гомеру связали и посадили на ящик прямо возле дверей его дома. Семь армейцев стояли возле него, направив ему в голову дула взведенных ружей. Сеньора Гомера, рыдая, побежала в дом с маленькой Марией на руках.
Бурление толпы вокруг этой сцены становилось угрожающим. Толпа постепенно смыкалась вокруг армейцев и несчастного сеньора Гомеры, некоторые из армейцев заметно нервничали и тыкали дулами ружей в стоявших рядом с ними людей. Армеец, которого послали на грядки помидоров, вернулся с полной охапкой белены.
– Именем Бога и Матери его Марии заклинаю вас остановиться, сержант Кабура!
Отец Макондо снова вышел вперед, молитвенно обращаясь к предводителю солдат. И его снова жестко вытолкнули обратно дулами ружей и грубыми кулаками.
Сеньор Гомера сидел на ящике, плотно сжав губы и упрямо глядя перед собой. Лицо его стало мертвенно-бледным. Питрольфо схватил горсть листьев белены и сжал их в комок, вдруг сеньор Гомера широко распахнул рот и схватил зубами этот комок, не дав армейцу возможности силой затолкнуть его.
Воцарилась полная тишина. Даже армейцы перестали поигрывать своими ружьями и портупеями. Все уставились на несчастного сеньора Гомеру. Его щеки раздулись, если бы не ожидаемая всеми трагедия, это выглядело бы даже смешно.
– Жуй! – рявкнул внезапно Питрольфо.
Сеньор Гомера начал медленно жевать. Он жевал, жевал. Надулась левая щека, потом правая. Все это время он с ненавистью смотрел на Питрольфо.
– Глотай! – зарычал Питрольфо.
Сеньор Гомера перестал жевать. Он сидел, глядя на стоявшего перед ним палача. А потом сглотнул.
По толпе пронесся вздох.
Несчастный упал с ящика и начал кататься по сухой земле, словно перевернувшийся на спину жук, словно муха без крыльев. Все быстрее и быстрее, а потом замер. Вокруг его рта появилась зеленая пена.
Отец Макондо и доктор Пинелли подбежали и упали на колени рядом с сеньором Гомерой. Армейцы отступили, Питрольфо пробормотал что-то о том, что достаточно и одной горсти.
Сеньора Гомеру занесли в дом.
Высоко на дереве, прекрасно видя все, что происходило внизу, Мино сказал Пепе:
– Теперь ты понимаешь, почему мы должны убить свинью Кабуру?
Случилось чудо: сеньор Гомера не умер. Старый доктор спас его, вставив пластиковую трубку ему в желудок и выкачав весь оставшийся яд белены. Но сеньор Гомера ослеп на один глаз и почти оглох, а еще утратил способность узнавать своих соседей по деревне. Даже его жена и маленькая Мария казались ему абсолютно чужими. Он все время ходил по деревне, приподнимая шляпу и вежливо представляясь каждому встречному полным именем своего отца. Он уже ничего не знал о своих помидорах, и, хотя жена терпеливо приводила его на рынок к его прилавку, он категорически отказывался сидеть там в толпе незнакомцев и продавать не принадлежащие ему помидоры.
Каждый день, покончив со своими делами, Мино и Пепе следили за сержантом Кабурой. Наконец они изучили все его привычки и повседневные ритуалы: когда он ходил в туалет, где он мочился, куда клал свое ружье, на какую дырочку отодвигал портупею, смачно отрыгнув после обеда, когда ему звонили с указаниями из районного центра, а прежде всего – когда его навещал Д. Т. Стар с неизменными бутылками «Old Kentucky Bourbon. Five Years Old». После этих визитов бутылки пулями вылетали из его окна, а свинья Кабура частенько засыпал тяжелым долгим сном прямо посреди дня в своем кресле в своей конторе, положив ноги на письменный стол. Он спал, открыв рот и громко храпя, слюна стекала по подбородку на рубашку. В этот момент Мино и Пепе могли спокойно перегнуться через окно позади дома и положить муравьев ему на шею. Однажды им удалось запустить за шиворот свинье Кабуре аж пятьдесят три муравья. А проснулся он лишь через час после того, как последний муравей упал ему за шиворот.
Так Мино и Пепе убедились в том, что их план сработает.
Пепе сидел на кладбищенской стене, болтая ногами. Черепаху он одолжил Лукасу. Он с волнением ждал, когда придет Мино. Все случится сегодня. Сегодня деревня освободится от жестокого тирана. Свинья Кабура умрет.
Вчера к нему снова приходил Д. Т. Стар из Компании. После их встречи осталось не менее пяти бутылок «Old Kentucky Bourbon. Five Years Old». По всем признакам, Фелипе Кабура заснет глубоким пьяным сном ровно в четверть третьего. Этот сон, не прерванный нашествием муравьев, продлится не менее трех часов.
Мино прибежал возбужденный, краснощекий.