Рик! Тот, кто снился ей каждую ночь! Словно его пронзительные глаза даже после смерти следили за ней. Вспоминая тот жуткий бой вновь и вновь, девушка лишь ещё больше впадала в депрессию.
"Ничто не вечно, а порой вообще кратковременно. Сколько ему было? Лет двадцать восемь, не больше, - Немезида часто размышляла о нём. - Скорее всего, испанец. Интересно, что означает "деслюмбранте"? Надо будет сходить в библиотеку, глянуть в словаре... Нет, о чём я думаю?! Какая библиотека?! Здесь нужно смотреть в оба, чтобы кто-нибудь не пришил ненароком!".
Не меньше Немезиду интересовал Бао, который теперь сидел за своим столиком лишь в компании Геллы, а место Рика одиноко пустовало. Азиат согласился отработать неприкосновенность девушки на прошедшей "Сотне", и ей хотелось обсудить это и выразить свою благодарность. Но слова Каллисто о слабости корейца к пекинеске отталкивали, и она никак не могла решиться на разговор.
Сама же Каллисто вообще стала в жизни Немезиды больным местом. Резкая смена её настроения, грубость и в то же время навязчивая дружба не давали покоя. Каждый вечер, ложась в постель, Немезида вспоминала то, о чём поведал ей Рик перед своей смертью. Каллисто убила четырёх сокамерниц. Если это правда, то у девушки есть веский повод для страха. Но был ли у парня смысл врать?
Вскоре от недосыпания, недоедания и эмоционального потрясения у Немезиды случился обморок. Её доставили в лазарет, где Офелия незамедлительно приступила к осмотру девушки.
- Четыре дня в тюрьме, а уже обморок, - проговорила медсестра, светя в глаза Немезиды ярким лучом фонарика. - Я же говорила, что мы с тобой часто будем встречаться, - она что-то отметила в своем планшете и начала копаться в чемодане с инструментами.
Немезида тяжело вздохнула и опустила голову на кушетку. Лежать на твёрдой поверхности было неудобно, но голова кружилась так, что девушка не могла даже сидеть. Сквозь туманную пелену она смутно видела светло-бирюзовые стены небольшого уютного кабинета, пропитанного запахом нашатыря и прочих лекарств, и множество зелёных растений. Здесь тоже не было окон, и отсутствие солнечного света уже начинало раздражать Немезиду. Становилось ясно, почему у всех заключённых такая бледная кожа.
- Странная тюрьма, - хриплым голосом произнесла девушка, с трудом открывая глаза. - Мы живём в хоромах, едим до отвала, спим сутками. Не думаю, что это только из-за "Сотни". Какие ещё кошмары скрывает мистер Каганер в своей психбольнице?
Офелия тихонько усмехнулась и принялась измерять у пациентки артериальное давление.
- Просто к тебе ещё приглядываются, - ответила она, не прерывая манипуляций. - Думают, какую работу поручить.
- Кто? Шрам? Или сам Амброзио-Руи Каганер, которого никто никогда в глаза не видел?
- Почему же никто? - Офелия отложила инструменты. - Я видела. Антон. Шрам. Рикардо...
- Даааа, - с сарказмом проговорила Немезида. - Рикардо теперь много чего сможет поведать миру о ЗООПАРКе с того света.
Медсестра окинула девушку хмурым взглядом и задумчиво поджала губы. Немного поразмышляв, она поднялась с кресла и прошлась по кабинету.
- Полежи-ка пока в лазарете, - неожиданно сказала она. - Три дня, пока не пройдёт следующая "Сотня". Отдохнёшь здесь, придёшь в норму, отоспишься. Ведь рядом с Каллисто сложно спокойно заснуть, не так ли? - она многозначительно улыбнулась. - Я скажу, что у тебя истощение, и необходимо ежеминутное наблюдение. Шрам поверит.
Немезида с трудом приподняла голову и сфокусировала зрение на женщине.
- Зачем вы это делаете? - недоверчиво спросила она.
- Знаю, сложно поверить, но я такая же подчинённая, как и все вы. Каждый работник тюрьмы - подневольная птица с одинаковым вживлённым в организм чипом. Мы практически живём здесь, чтобы информация о ЗООПАРКе не попала в мир. Ты должна запомнить одну простую истину: и мы, и заключённые - это одна большая семья. Внутри мы можем ссориться, устраивать разборки, вплоть до драк, но за пределы этих стен ничего не просачивается. Пока мы сотрудничаем, есть шанс обыгрывать богачей, пополняющих карман Каганера. Поверь, мы долго к этому шли, пока не наладили свою систему существования в ЗООПАРКе. Если она нарушится, всё полетит к чертям.
- А как ты попала сюда? - спросила Немезида, стараясь улавливать каждое слово Офелии и незаметно для себя перейдя на "ты".
Медсестра вернулась в своё кресло и ностальгически улыбнулась:
- Меня заметили ещё в школе. Тяга к анатомии и химии не прошла мимо внимания учителей, а успеваемости могли позавидовать дети многих богачей. Когда я оканчивала выпускной класс, мистер Каганер предложил мне сделку. Он оплачивает моё обучение в медицинском университете, взамен я десять лет работаю в его тюрьме. Такой шанс выпадает один на миллион. Я даже не раздумывала. Он забрал меня сюда уже на первом курсе интернатуры. Так что шесть лет я уже доблестно отслужила. Большая половина пройдена, осталось всего четыре года - и я свободна.
- А меня подставили, - тяжело вздохнула Немезида. - Обвинили в массовом убийстве, которого я не совершала.
Неожиданно Офелия задержала на девушке проникновенный взгляд:
- Ты уверена? Уверена, что не совершала его?
От пугающего тона её голоса по спине Немезиды прошёл ледяной холод.
- Конечно, уверена! - почти возмущённо ответила она. - Если бы я была убийцей, разве переживала бы так из-за "Сотни"?
- Помимо раздвоения личности, есть ещё ряд психических расстройств, влияющих на поведение и память. Ладно, пока закроем эту тему. Тебе нужно прийти в норму.
После этого странного разговора Офелия проводила Немезиду в одиночную палату, где выдала больничный костюм белого цвета (брюки и рубаху с коротким рукавом) и тапочки. Она рассказала вкратце о режиме лазарета, а также показала, где находится пост дежурного санитара, местная столовая и душевая. Девушку обрадовало, что палаты не запирались на замки, и пациенты могли в любое время прогуляться по коридору или отдохнуть в бильярдной комнате.
В первую же ночь она попросила у Офелии сильнодействующее снотворное, посчитав, что лекарство поможет ей выспаться и не видеть кошмаров. Но на всякий случай перед его принятием заперла дверь палаты изнутри и придвинула к ней небольшой шкаф, чтобы наверняка убедиться, что никто не пришлёпнет её во время сна. Выпив заветные шипучие таблетки, Немезида залезла под одеяло и моментально уснула.
Однако она ошиблась относительно кошмаров. В этот раз её воображение смоделировало не менее ужасную картину. Девушка вернулась в пекарню. Опять стояла у конвейера. Опять выслушивала упрёки директора. Опять бросила хлеб ему под ноги. А после этого - обрывки, словно из старого, попорченного временем фильма. Сквозь чёрно-красную пелену видела какие-то вспышки, резкие движения. Она пыталась сдвинуться с места, но ноги не слушались, голова кружилась. Через звон в ушах она расслышала мужской голос: "Ничего личного, девочка. Просто бизнес!".
Немезида проснулась внезапно и ощутила холод. Она была насквозь мокрая. Подушка пропиталась потом, одеяло и простыня прилипли к телу. Прерывисто дыша, она взглянула на часы. Было утро. Она должна была радоваться тому, что жива, но лишь ещё больше впала в уныние.
"Лучше бы меня и правда убили, пока я спала", - Немезида сняла с себя мокрый костюм и надела новый, потом отодвинула от двери шкаф и выбралась из своей "норы" в оживлённый коридор. Стационарные больные с воодушевлением направлялись в столовую. Немезида пригладила пальцами свои длинные волосы, собрала их в узел на затылке с помощью любезно одолженной Офелией шпилькой и пошла за остальными. Но к пункту раздачи она так и не приблизилась. Просто села за крайний столик и стала следить за другими заключёнными печальным отрешённым взглядом. Особенно не могла отвести глаз от девушки, которая получила удар плетью во время шоу. Удивительно, но та выглядела вполне счастливой. Она сидела за столиком с ещё одной девушкой и парнем и весело беседовала, лишь спиной не прижималась к спинке кресла.