От такой неожиданной развязки все вокруг облегченно выдохнули и разразились хохотом. Старина Би вспыхнул, стащил сына вниз, как тот ни сопротивлялся, и отвел его к трясущейся соседке. Сяомань уцепился за отцовскую ладонь и никак не хотел разжимать пальцы. Лицо старины Би окаменело, и он отвесил Сяоманю затрещину. Ребенок сердито отдернул руку.
Преподобному Кэрроуэю пришло в голову, что Счастливица, должно быть, любит детей. Он потрепал слоновье ухо и шепнул:
– Нам нельзя брать его с собой в степь. Он останется в Пекине, будет ждать папу.
Счастливица понуро опустила хобот и больше не шевелилась – стояла и виновато глядела на Сяоманя.
Старина Би раздраженно махнул толстой соседке рукой, та подхватила ребенка и поспешила прочь. Сяомань уже не вырывался; к нему вернулось прежнее безразличие. Он развернулся назад, обнял соседку, уткнулся ей в плечо подбородком и устремил неподвижный взгляд раскосых глаз на обоз. Постепенно женщина с мальчиком скрылись из виду.
Кучера снова взялись за погрузку. Вскоре все было готово, и поклажу, и клетки с животными перенесли в телеги. Настало время выступать в путь.
Преподобный Кэрроуэй с трудом влез в свою повозку, под навес, и устроился на тюфяке. Волнистый попугайчик вспорхнул на жердочку и принялся с важным видом осматриваться по сторонам. Старина Би обернул косу[29] вокруг шеи, закусил кончик зубами, взобрался, босой, на деревянный приступок и под скрип повозки вскарабкался наверх.
Преподобный Кэрроуэй с любопытством высунулся наружу, задрал голову и увидел, как старина Би вынул из-за пазухи золотисто-коричневый крест и с силой ввинтил его в каркас повозки. Затем он этот крест пошатал, убедился, что тот закреплен надежно, молитвенно сложил ладони, поклонился и спрыгнул на землю. Преподобный Кэрроуэй знал, что местные называют этот обычай «просить у креста» – так кучера давали понять, что везут священника. Обычно и разбойникам, и чиновникам неохота было связываться с церковью и задерживать такие обозы.
Однако следом, к удивлению преподобного, старина Би зажег охапку благовоний и, бормоча что-то себе под нос, обошел с ними вокруг повозки. Повозку окутал ароматный дым. Наконец старина Би приладил благовония к лошадиной сбруе, подвязал к ним блестящий латунный колокольчик, встал на колени и отвесил низкий поклон.
Преподобный Кэрроуэй изучал восточные религии и потому догадался, что перед ним даосский «колокольчик Сань-Цин[30]». Он недовольно выглянул из окна и заявил, что это уже кощунство. Старина Би, кивая и кланяясь, затараторил: мол, непременно нужно почтить бога дороги, чтобы спокойно «бегать». Кучера, добавил он, не «отправляются в путь», а «пускаются бегом»[31], так уж принято в их ремесле – словом, старина Би изворачивался как уж на сковородке, лишь бы не снимать колокольчик.
Во время путешествия в Китай на пароходе преподобный Кэрроуэй почитывал труд своего знаменитого предшественника, конгрегационалиста Лу Гунмина[32] – «Общественная жизнь китайцев». Проповедник Лу Гунмин прибыл в Фуцзянь в 1850 году, прожил в Китае около четырнадцати лет и внес весомый вклад в дело миссии. Он не только обращал китайцев в христианство, но и тщательно исследовал их обычаи, взгляды и верования. Его книгу непременно читал каждый, кто хотел нести в Китай слово Божие.
О религии Лу Гунмин писал так: «Среди китайцев бытует представление – и представление ошибочное – о том, что каждый может обрести и рай, и спасение в своей собственной вере». Эти слова поразили преподобного.
Книга вышла несколько десятков лет назад, но то, как беспечно старина Би «перескочил» из одной религии в другую, доказывало, что наблюдения Лу Гунмина о нравах древней державы ничуть не устарели.
Преподобный Кэрроуэй стоял на том, что колокольчик нужно убрать, и старина Би, не желая ссориться с клиентом, неохотно снял его и спрятал за пазуху. Как только преподобный отвернулся, он снова его достал, подвесил потихоньку к передней стенке повозки и накрыл грязной тряпкой. Преподобный заметил, но не стал спорить, только молча перекрестился.
Покончив с этим крошечным разногласием, старина Би снял повозку с тормоза, кнут его взвился в воздух, щелкнул, упряжные, фыркая, двинулись вперед, темно-серые вязовые колеса медленно покатились по пыльной дороге, повозка заскрипела каждым своим сочленением. Три телеги с животными одна за другой тронулись с места.
31
Суеверие: выражение «отправиться в путь» (