Приближаясь к Фуге, повелители смерти увидели, как им навстречу бежит встревоженная женщина. С виду она была обычная, однако своими всепрозревающими глазами они видели, что это не человек. За искусной личиной скрывается шурайка. Она пала на колени перед вестниками конца и заговорила: «О великий, мы слышали твой зов и вняли ему. Мы с мужем бросились в путь, однако проявили неосторожность и угодили в капкан, что был установлен для могов. Нам пришлось вернуться, потому что рана оказалась очень тяжёлая, и мы просто-напросто не смогли бы добраться до Заветного места. Молю, не гневайся на нас, но прошу, поспешите к Ноэнзе́ру, пока ещё не поздно и пока его дух ещё в нём» И слуги Бэйна не преминули войти в её дом.
Естественно, все жители Фуги были насторожены присутствием чёрных чародеев. А потому то и дело можно было слышать, как они перешёптывались меж собой, обсуждая эту шурайку и гостей. Само собой, все соседи знали её только лишь как человека, ведь сила, которую шурайям подарил Бэйн, была совершенна. И смена облика сопровождалась сменой также и сущности, что значило, помимо всего прочего, и то, что узнать её истинное происхождение было нельзя никакими средствами: ни магическими, ни алхимическими. Никто, абсолютно никто даже не подозревал о том, что она – шурай. А теперь все видят её в компании чернокнижников, что сулило ей много вопросов и проблем. Однако это уже не имело никакого значения. Как только её муж будет воскрешён, за ним последует также и она. Да-да, предсказание Константина показывало, что Ноэнзер недавно умер, ведь рана, которую он получил, угодив в этот злополучный капкан, была настолько сильна, что никакой врачеватель Ан’тураата, не говоря уже о Клифе или самой Фуге, не смог ему помочь. А светлым чародеям уже давно были безразличны проблемы простых людей.
Изба Солже́йны находилась ближе к центральной площади, ведь Ноэнзер был охотником, а его жена продавала то, что он добывал. И хоть Фуга была довольно-таки большим поселением для деревни, всё же то, что они торопились, помогло им добраться в короткие сроки. Зордалоды не стали сообщать Солжейне о смерти Ноэнзера, потому что шурайи тяжело переносили потери. Так и сейчас, чтобы боль не застала её в пути и не парализовала, они молчали. Когда же они оказались перед кроватью, на которой лежал простой мужчина, то теперь было самое время горевать. Солжейна, узнав, что Ноэнзер уже умер, впала в глубокий ступор, опустилась перед постелью на колени, закрыла руками лицо и не переставала шёпотом повторять его имя до тех пор, пока он не поднялся с постели в обличии бессмертного. Она глянула на него, на то безразличие, которым изобиловал его взор и вся его сущность, и, пребывая в смешанных чувствах печали и радости, произнесла: «Что ж, я вижу, ты вернулся сразу ином обличии» Алиса уложила свою руку ей на плечо, показав тем самым, что наступает черёд и Солжейны получить такой же дар. Она поднялась с колен, вытерла слёзы с глаз и, уверенно глянув в лица всех пятерых, произнесла: «Я готова». И воскрешающая сила смерти сделала своё дело. Теперь в этом помещении стояло два бессмертных шурайя. Наши разумы соединились, наши силы возросли, после чего эти семеро покинули избу, которая тут же под действием силы Бэйна обратилась первым монументом некрополиса. Шурайи на глазах у прохожих приняли свои зверины обличия и помчались по этой деревне, убивая всякого, в ком было дыхание жизни. А зордалоды шли следом, и Алиса преображала тех, кто уже был очищен смертью. Так, истребление набирало обороты, и под начало нового толнора здесь уже стоял некрополис, наполненный лишь бессмертными и силой смерти, которая нависала над ним сумеречными облаками, которая ютилась под ним подземными источниками и наполняла его смертельным маревом. Оставив позади это совершенное творение, пятеро несущих смерть чародеев ринулись на северо-запад, в Ан’тураат.