Столица стремительно терпела поражение. С исчезновением и яркого света, и архимага, любое сопротивление прекратилось, и все выжившие попытались спастись бегством. Только лишь отборная гвардия вирана продолжала противостоять в полную силу, на какую была способна. Так как сражение у врат Лордиалеха почти что не имело значения, больше половины бессмертных ринулись вглубь города, чтобы предавать его жителей смерти. В этот момент через брешь в стенах входят пятеро зордалодов. Они, подобно призрачным странникам, проходят мимо всего этого уничтожения и направляются никуда иначе, а именно на центральную площадь, куда их вёл Бэйн. Их шаги были спокойны, однако сущность Пустоты, которой они были сейчас наполнены, делала их движения неестественными. Они как будто бы скользили по этому пространству, и неведомая сила уносила их вдаль.
Пока они добирались до назначенного места, архимаг прибыл к своей башне и ужаснулся, глядя на то, как его оплот стремительно превращается в развалины. Четверо бессмертных используют зора, чтобы отрезать от оплота света куски в буквальном смысле. Огромные глыбы белого камня с грохотом падают наземь. Какие-то ломаются от всего этого на куски поменьше. Какие-то просто с грохотом укладываются на мощёную площадь. Пятый бессмертный витает над этой разрушающейся конструкцией, нагретая силу тьмы и силу смерти, чтобы они, сплетаясь воедино, образовывали над этим местом покров жуткой сущности. Архимагу понадобилось какое-то время, прежде чем он пришёл в себя и бросился в атаку, чтобы уничтожить тех, кто уничтожает его «подругу и опору». Однако один из двух менгов отделился от этого дела и вышел ему наперекор. Архимаг пожелал обойти его, чтобы устремиться на других. Но не получилось. Бессмертный всё равно повстречался с ним. Когда стало понятно, что это тёмное создание не пропустит его, чародей сосредоточился на сражении с ним, однако в тот же миг опешил от увиденного, потому что ему противостоял Сегордис, ранее бывший Сегордом, который должен был поддерживать ритуал света, чтобы воинство, собравшееся у главных врат, победило. Глядя на этого бессмертного, он ужаснулся. Да, ещё одна причина, по которой некромантия ненавистна простым чародеям, заключается в том, что она меняет существо, которое воскрешает. И многие считают это святотатством, мерзостью, богохульством и прочими подобными вещами. Так и архимаг не преминул поговорить со своим другом, который не торопился нападать и уничтожать, потому что такова была воля Бэйна: «Что они с тобой сделали, мой друг? Как мне жаль, что всё так вышло. Я бросил тебя одного и не пришёл в час великой нужды. Твоя жертва не будет забыта» Когда Сегордис отвечал ему, тот удивился ещё больше: «Это не жертва. Это дар» Белый чародей сначала опешил от того, что нежить с ним заговорила, ведь все в белой башне были уверены в том, что те, кого поднимают зразеры, становятся безмозглыми марионетками в их руках. Но архимаг додумался до того, будто бы им управляет кто-нибудь из чернокнижников, а потому стал отвечать так: «Кем бы ты ни был, я доберусь до тебя. Я убью тебя и освобожу моего друга от твоего влияния» - «Ты не понимаешь. Белая башня ошибается. Она ошибается во всём. Мы не свет, который несёт надежду. Мы угнетение, которое может нести только враг. Мы – враги этому миру. Все наши планы, все наши дела, все наши мысли и желания – всё это было грехом, пороком, который мешал нам…» Чародей прервал его: «Нет, ты точно не Сегорд, которого я знал, потому что они ни за что бы так не сказал. Это слова черни из этой самой чёрной башни. Вам как-то удалось уцелеть, и теперь вы контролируете моих друзей, чтобы заставить меня поверить в вашу ложь. – Далее он возвысил голос, чтобы обратиться к пятерым зордалодам, - Выходите! Слышите?! Выходите из своих тайных мест, и мы сразимся!» Со стороны дворца вирана послышался голос: «Что здесь происходит, господин архимаг?» Управитель белой башни посмотрел в ту сторону и увидел, что в дверях крепости стоит сам виран. Себе же под нос он сказал: «Ох нет, чары рассеялись». Ему же он отвечал: «Как же я рад видеть вас, наш просветитель и даритель мира. У нас тут большая проблема, но, уверяю вас, у меня всё под контролем. Пожалуйста, не беспокойтесь. Возвращайтесь свои покои. Я всё улажу» И виран собирался было уже послушать голоса своего советника, однако на всю главную площадь зазвучал могущественный голос Лукреции: «Остановитесь» Взоры беломага и вирана обратились на восток, откуда стремительно приближались пятеро силуэтов в чёрном. Виран спросил: «А это кто?» Архимаг, трепеща от всей этой ситуации, лишь отвечал: «Те, кто пытаются создать для нас проблему. Но я её решу» Лукреция подхватила его слова: «Проблема, и в самом деле, решится, однако не так, как ты думаешь. Свет, паразитирующий на всех, кто объят жизнью. Грех исходил от простых людей. Однако белая башня подхватила его и усилила. Так что теперь ты и все, кто тебе служат, архимаг, стали ещё более мерзкие, чем все люди, которые принесли грех в этот мир. Более того, влияние, которым ты оплёл вирана Лорингера II, сделало из него самого существо, ещё более ничтожного, чем ты сам» Беломаг хотел что-то возразить, однако зордалоды приблизились, и ауры ужаса начали воздействовать на него, из-за чего он замкнулся в самом себе и не нашёл сил, чтобы отвечать на эти слова. И тут они впятером расступились, давая дорогу шестому, никому иному, а именно самому Бэйну. Лич с посохом в руках предстал перед архимагом белой башни и заговорил, а его слова были преисполнены величия, которое начало довлеть над и так сломленным ленгерадом: «Вам была дарована власть, которая изначально не принадлежала вам. Великий Йор разделил с вами величие, которым обладал и сам. Он дал вам наставления и указания, как вы должны пользоваться его подарком, чтобы он вёл вас к величию. Однако ж вы исказили его, заразили своим гнусным влиянием, так что теперь этот дар обратился в проклятье и довлел над вами, ввергая вас в ещё бо́льшие пороки. Вы позволили, чтобы это случилось с вами. И только лишь вы повинны во всём этом. А потому твоим наказанием будет твоя жизнь. Мы не станем обращать тебя в совершенное воинство смерти. Мы вышвырнем тебя вон, и ты уйдёшь. Но твоё имя никто не вспомнит. И твоего величия никто не признает. Ты попадёшь в миры, где вся твоя мощь окажется незначительной. И ты испытаешь позор. Но твой грех настолько укоренится в тебе, что ты не найдёшь в себе силы исправиться. Более того, даже когда перед тобой будут стоять примеры тех, кто постиг величия, ты всё равно отвергнешь это, ведь ты прогнил настолько, что не способен видеть. Но ты будешь говорить, будешь с великой яростью на сердце вспоминать нас. И так ты станешь проводником нашего величия. Все узнают, что бессмертных нужно бояться» Когда речи Бэйна завершились, Сегордис отверз для него портал, который соединил этот мир с другим, так что в его арке виднелись образы того мира, куда собирается отправить Бэйн этот несчастного беломага. И, гонимый страхом, который источают зордалоды, он бежал, считая это благословением, а не проклятьем.
После этого владыка Пустоты обернулся к вирану, который всё это время стоял на пороге своего дворца и наблюдал за происходящим. Мы все видели, что в нём не было ни капли страха. А ведь перед ним воздвигались ужасные существа, да и страх, который витал вокруг Лукреции, Лукаса, Константина, Влада и Алисы, воздействовал на него. Это всё говорило о том, что его разум был повреждён. Стремясь воплотить свои гнусные планы, мастера белой башни приняли решение не дожидаться, когда разум вирана поддастся на их чары, а грубо ворваться в его сознание и подчинить все его мысли себе. Такое скоропалительное решение возымело свои последствия, которые видны сейчас, когда последние капли магии беломагов испарились. Да, первые корлы все действия вирана строго контролировались архимагом. Однако по мере того, как развивались все события в этом государстве, власть ослабевала. Да и белым магам уже не нужно было контролировать его так сильно. И вот, теперь последняя частица магии вышла из него, так что виран стал самим собой. Никто больше не направлял его шаги и мысли. Он мог думать и действовать самостоятельно. Но Бэйн, вглядываясь в него, видел, как сильно исказилось его мышление. Всё то время, пока он был под действием чар своего советника, беломаги учили этого человека всем скверным поступкам. Чтобы виран не вмешивался в то, что свершают маги, они занимали его самыми разными делами. Поначалу отвлекать его внимание было достаточно просто. Они могли приказать ему зарыться с головой в чтение книг, и управитель прочитывал всё, что лежало в его библиотеке. Или они заставляли его устраивать для своей семьи различные походы, на которых он пропадал толнорами. Позднее, когда чары начали ослабевать, и здравомыслие пробивалось сквозь пелену непонимания, чародеи занимали его другими делами, мерзкими и невыносимыми. Он погряз в прелюбодеянии, лжи, ненависти, сквернословии, безумии, сплетнях. Надо сказать, такое обращение с разумом человека оставляло неизгладимые отпечаток в нём. Так что виран нынешний стал разительно отличаться от вирана прошлого. Исчез добрый и отзывчивый сын Лорингера I. На его место встал эгоистичный, распутный, мерзкий человек, просто самозванец. Отсюда и пошло ещё более сильное развращение общества. И теперь в его разуме смешалось всё. А его понимание вещей сильно исказилось. Он превратился в существо, ещё более мерзкое, чем кто-либо обитавший тут. Такому не было места в жизни и даже после неё. Он был настолько искажён, что его чувство страха не просто притупилось – оно исчезло. Он видел перед собой самую настоящую смерть, однако не понимал этого. Более того, он несколько раз ниспослал свой взор на глазницы посоха Бэйна, и ничего не происходило. Его мысли сейчас были полны мерзости. После того, как он выслушает слова лича, которые тот обратит к нему, сразу же вернётся в постель к своим женщинам, чтобы и дальше предаваться прелюбодеянию. Однако ж Бэйн решил иначе: «О, сосредоточие мерзости и пороков, не хватит и целой вечности, чтобы избавить тебя от этого. Что же они сотворили с тобой? Ты получился ещё более ничтожным, чем все они. За это тебя следовало бы сокрушить и предать забвению твоё существование. Однако на тебе лежит только лишь половина вины. Другая принадлежала им. Но они уже получили расплату за свои пороки. Я же дарую тебе своё милосердие» Когда Бэйн произнёс эти слова, сила великого начала воздействовать на него. Вирана скрутила непреодолимая боль. Его руки и ноги скрючились, так что он не мог нормально ими пользоваться. Его кожа покрылась жуткими нарывами. Он стал косноязычен, из-за чего речь была трудна для понимания. Однако даже при всём этом он не осознавал, что именно произошло с ним. Его разум нуждался в исправлении. И, возможно, это исправит его, ведь нет такой силы в мире, которая заставила бы человека думать так или иначе. Задумка владыки Пустоты в отношении этого человека была достаточно специфична. Он станет свидетелем триумфа бессмертных. Он увидит, как весь мир, а также другие миры обращаются в некрополисы. Тьма, проникшая в его душу, будет поддерживать его жалкое существование на протяжении всей вечности. А его разум будет воспринимать то, что происходит. Быть может, всё это послужит ему исцелением. После всего, что тут произошло, Бэйн снова развоплотился, а пять его учеников разбрелись по всему Лордиалеху, чтобы поддержать истребление всех живых. На это потребовалось чуть больше двух толноров. В середине ночи столица этой страны погрузилась во мрак, и на её место встал величественный некрополис. Эпицентр распространения скверны уничтожен. А все бессмертные, которые образовались после этого, были отданы Килану, а сам он направлен в другие страны, чтобы поддерживать обращение в некрополис весь этот мир.