Шу’гурн ничем не отличался от Шу’артока: такие же землянки и подвешенные меж деревьев жилища, такой же быт, такое же подавляющее большинство женских особей. И каждый шурай то и дело одарит незнакомку мгновением своего блистающего взора. Улд’Сатог не переставал рассказывать о том, насколько же хорошо жилось им раньше и как плохо им стало теперь, как они все копят внутри себя ярость, чтобы в день, когда Шо’каал вернётся за ними, выплеснуть весь свой праведный гнев на тех, кто когда-то изгнал их с обжитых земель и теперь пользуется тем, что шурайи раньше так тщательно возделывали. Главарь был уверен, что люди – это какая-то мерзкая язва, паразитирующая на их мире, что их нужно истребить, раз и навсегда. По тому, с каким энтузиазмом шурайка переводила слова Улд’Сатога, можно было понять, что она целиком и полностью разделяла его мнение. Он не переставал возвращаться к временам древности, вспоминая, как же тогда было хорошо. И этот рассказ пролил свет на то, что творилось в этом мире до того, как тут неизвестно откуда появились человеки. «Равнины и степи населяли мы, шурайи. В лесах обитали могущественные ду́лы, хранители многовековой мудрости. А в морях и океанах свои чарующие песни напевали плюзани́ды. Какая гармония, какой порядок! Но стоило появиться этим ненавистным человекам – и всё тут же изменилось. Гармония и порядок были нарушен. Почти все дулы истреблены, а те, кому удалось выжить, превратились в обезумевших затворников. Не слышно больше пение прелестных обитательниц водных пучин – эти ничтожные люди отловили их всех, чтобы морские девы услаждали их слух своим дивным голосом, и те погибали. Какая ничтожность! Какая мерзость! Они даже сами с собой не могут ужиться, ведя постоянные распри. Того и гляди, дойдут до того, что будут воевать друг с другом, как со злейшими врагами» Алиса добавила: «Так оно и будет, когда они истребят всех нас» В общем, Улд’Сатог остался рад, что они с гостьей наши общий язык.
Когда они втроём достигли землянки, где обитал Арж’Табол, главарь сказал, чтобы они остались снаружи, а он поговорит с ним. Алиса воспользовалась этим временем, чтобы поинтересоваться, не досаждает ли переводчице то, что управитель так много рассказывает, а ей приходится столь же много трудиться, чтобы донести это до неё, до Алисы. Та лишь отвечала, что ей нравится говорить, а потому такое общение нисколько её не утомляет. В подтверждение этому она рассказала немного о себе, что зовут её Тар’а́рла, и она была рождена давно, ещё во времена, когда ими правил Жагур, истинный бог шурайев. Она видела, как пришли чародей, а за ними – люди. Она могла бы рассказать о той битве, которая велась между шурайями и людьми, но вернулся Улд’Сатог, а с ним был Арж’Табол. Если все шурайи нагоняли трепет своим внешним видом, то этот представитель человеко-волков был просто ужасен. Необычайно большие и светящиеся глаза, казалось бы, могли даже загипнотизировать. Он всегда скалился. А волчий оскал придавал какой-то дикости его морде. Морщины, собравшиеся на его носу, привносили в этот образ ещё больше кошмарности. Он был сгорблен или же специально сутулился, чтобы казаться ещё более устрашающим. К его плечам были примотаны две белы кости, так что казалось, будто бы это торчат его ключицы. Он согнул свои руки в локтях. Сочетаясь с его сутулостью, это придавало вид, будто бы он готовился нападать. На кистях его рук были латные перчатки, но смастерённые так, что пальцы – это огромные когти. В темноте можно подумать, будто бы у этого чудовища помимо всего прочего ещё и длинные когти, которыми он может разорвать свою добычу. Облизнувшись, он заговорил. И, к сожалению, он тоже не знал человеческого языка, поэтому Тар’арле пришлось переводить ещё и его. Осмотрев, как он выразился, «дитя некромантов», этот жуткий шурай попросил продемонстрировать ему всю мощь её страха. Алиса уточнила: «Прямо тут?» Тот подтвердил: «Прямо тут» - «Может, немного отдалимся от поселения, чтобы не причинять никому неудобств?» Но нет, Арж’Табол настоял на том, чтобы она сделала это здесь и сейчас, потому что местные шурайи сами являются воплощением ужаса, так что никто, называющий себя мастером жути или господином кошмаров, не сможет причинить им ущерб. Алиса послушала его слов, но была готова прервать своё колдовство в любой момент, как только поймёт, что все эти хвалённые шурайи не такие уж и воплощения страха.
Ужас некромантов отличался от ужасов шурайев тем, что его нужно было нагнетать постепенно и медленно. А потому, почуяв лишь лёгкое прикосновение смятения, Арж’Табол рассмеялся и стал говорить, что её страх ни на что не годится. Но девушка не отступала и продолжала вкладывать свою силу, а посох продолжал её увеличивать. Так что откровенная насмешка сменилась игривым поглядыванием по сторонам, что означало лишь одно: да, стало страшнее, но это всё равно ещё не то. Сила продолжала наплывать, так что все окружающие уже пришли в трепет и пытались сбросить с себя наваждение, когда как жуткий шурай провоцировал её насмешливыми призывами. Что именно говорил Арж’Табол, Алиса не знала, потому что переводчица была занята тем, что пыталась побороть свой страх. Тогда некромант перестала распространять свою силу на окружающих, собрала её в себя и направила всю целиком на кошмарного шурайя. Теперь силы ужаса было достаточно, чтобы он замолчал и стал оглядываться по сторонам, покачивая головой и говоря, что уже неплохо, однако не так, как хотелось бы. И прошло ещё какое-то время, прежде чем концентрация кошмара достигла того, что именно хотелось бы. Жуткий вой согласился, что они на равных. Да вот только девушка не потратила и половины своей силы, так что испытания продолжились. Жуть усиливалась и усиливалась. Так что бесстрашный Арж’Табол начала бояться и просил прекратить. Но некромант не отступала. Она изливала на него свою силу, пытаясь доказать в первую очередь самой себе, что она сильна. Но всё же ей пришлось остановиться, когда испытуемый заскулил от страха. Тогда Тар’арла уже от себя лично попросила перестать это делать, потому что Алиса уже переходит границы и унижает шурайя. И она отпустила свою силу. Страх развеялся, жуткий громила пришёл в себя, поднялся с земли и проговорил, а Тар’арла перевела для Алисы: «Ты сильна. Сильнее, чем даже я. Мне тебя нечему учить» Алиса попросила, чтобы переводчица перевела такие слова: «И всё же я прошу тебя потренировать меня. Быть может, я смогу научиться от тебя чему-то новому» Но жуткий шурай не стал дослушивать слова Тар’арлы и лишь бросил «Уходи», после чего скрылся в своей землянке. И Алиса в тот миг вспомнила слова Лукреции, которая говорила, что магия без контроли может натворить множество бедствий. Хоть эти слова относились в первую очередь к некромантии, а, точнее, к некроплазме, всё же принцип этот применим к любому ремеслу. И сейчас она поняла, что пожинает плоды бесконтрольного использования своей кошмарной силой. Этот урок она запомнила на всю не-жизнь.
И всё же Алиса нашла способ внимать тому, как своим кошмарным воем пользуется жуткий шурай – некромант следовала за ним, когда тот отправлялся поупражняться, и наблюдала, как он это делает. Да, учитель лунного мастерства был прав – чтобы научиться выть, как шурай, нужно быть шурайем, нужно родиться этим исполинским существом, потому что сила жути, которую они извлекают из своих голосовых связок, не зависит ни от какой магической силы, её нельзя передать как наставление или как дар свыше – такой рык получается только по праву рождения. Но всё же чародейка увидела в этом для себя нечто новое, что поможет улучшить её пока что единственную способность, которой она обладает –способность навеивать кошмар. Она может пропитать тёмной силой свои слова, чтобы при желании даже они были источником страха. Она может говорить совершенно обычные вещи, поднимать безобидные темы, использовать обычный тон своего голоса, однако слова будут нести частицы ужаса, которые при необходимости будут незаметно проникать в сознание того, кто будет слышать эти слова, или же подпитывать ту жуть, которую она уже начала наводить. Да, она оказалась очень находчива. Если уж она не может наделять свои слова кошмарной силой по праву рождения, то будет делать это с помощью магии. Это было сложным процессом. Ведь старые методы управления кошмаром были придуманы давно, и этому она обучалась у своих учителей, а это совершенно иные методы управления, которые она должна открыть сама. Поэтому всё так и затягивалось. И она не сразу поняла, что Арж’Табол подаёт ей в этом пример. То, как он производит свой кошмарный вой, изобилует приёмами, которые можно позаимствовать для создания новой техники с помощью магии. Например, для этого шурай расслабляет всё тело, расправляет свои плечи и даже перестаёт горбатиться. Все свои физические силы он устремляет на этот самый вой. Подобным образом Алиса училась ограничивать магические потоки там, где они не нужны, а направлять их туда, куда нужно, а именно вкладывать их в свои слова. Также ей со временем удалось поговорить с Арж’Таболом. По всей видимости, к нему за этот корл вернулось его достоинство, а унижение, причинённое Алисой, ушло, так что один из своих секретов страшного голоса он ей всё же поведал – извлекая какой бы то ни было звук из своей гортани, будь то вой, рык или рёв, он всегда напрягает свою нижнюю часть живота. Когда делает вдох, он наполняет именно её, а не верхнюю часть. Это позволяет его голосу быть громче, звонче и, как следствие, быть сильнее. Да, спустя немного времени практики Алиса убедилась, что её речь звучит гораздо увереннее, когда она выдыхает таким образом. Она даже заметила, что для её голоса как будто бы создаётся более благоприятная обстановка, из-за чего она могла проводить со своим голосом ещё больше всевозможных манипуляций. Но вот только все эти манипуляции были физические и никак не виляли на усиление кошмарной составляющей её силы. Но всё же это открытие навело чародейку на одну мысль – попытаться отыскать такие магические потоки, которые будут усиливать её слова. Тут ей пришлось изрядно потрудиться, ведь эфир и так сам по себе обширен, так ещё и существует бесконечное количество комбинаций, из которых получаются свои уникальные потоки. И вот среди всего этого многообразия Алисе нужно было научиться такому, который усиливал бы её голос так, чтобы от этого кошмар становился ещё более жутким.