Шпиономания не обошла никого стороной. Эта истерия охватила и Японию, однако ее контрразведывательным органам не хватало простейшего опыта, поскольку страна до последнего времени оставалась вне поля деятельности иностранных, шпионских центров.
Контрразведывательные мероприятия японцев, проводившиеся без всякого плана и нецеленаправленно, вызывали у Рихарда Зорге, стоявшего выше их на целую голову во всех отношениях, лишь ироническую улыбку.
Рихард Зорге заметил, что жена немецкого посла в Токио направилась к нему, как только он появился. По всему видно, она с нетерпением ожидала его и сразу же повела в кабинет своего мужа.
— Вы могли бы прийти и пораньше, Рихард, — сказала она без всякого упрека, но явно с сожалением.
Не ожидая приглашения, Зорге уселся в кресло, стоявшее у чайного столика.
— Не хотите ли вы сказать, Эльга, что посол сильно по мне соскучился?
— Посол-то нет, вы доставляете ему только неприятности, Рихард. Но меня вы беспокоите.
— И где же этот генеральный представитель великогерманского мазилы?
— Я его приведу сюда, — ответила она и присела рядом. — Он, естественно, не хотел бы говорить с вами официально, но потолковать ему обязательно надо. И чтобы разговор не принял неприятный оборот...
— Для кого, Эльга?
— Не перебивайте, пожалуйста! Я предложила ему обсудить сложившуюся неприятную ситуацию за чашкой чая. Он, конечно, согласился.
— Кто может вам противоречить, Эльга!
Зорге посмотрел на высокорослую худощавую женщину с доверительной улыбкой. Рано поседевшие волосы обрамляли ее интеллигентное, энергичное лицо, производившее приятное впечатление. Внешне она выглядела как пышущая здоровьем спортсменка. Все считали ее импульсивной и даже высокомерной. Но Зорге знал, что это не так. Он был знаком с ней долгие годы и не раз видел ее нервной, уставшей и разочарованной. Временами она чувствовала себя глубоко несчастной, но умело скрывала свои переживания. Но не только поэтому Эльга нравилась Зорге.
— Вы ставите меня в трудное положение, Рихард. Поддерживать с вами дружбу нелегко.
— Эльга, — проникновенно произнес Зорге, — вы же прекрасно знаете, что вы — единственный человек, с которым я дружу честно, и таковым останусь впредь.
Жена посла с ее нежными, но сильными руками, умными глазами и прямой походкой была для него не только средством в достижении определенных целей. Она нравилась ему и как женщина, очаровательная и чистосердечная. Поэтому ее поседевшие волосы выглядели в такие минуты как кокетливая дань моде. К тому же Эльга была для него настоящим товарищем.
Он нисколько не удивился, когда узнал, что ее первый муж, франкфуртский архитектор, в свое время состоял в коммунистической партии. Да и она сама в 1919 году, в период установления советской власти в Мюнхене, являлась ярой сторонницей Маркса и Ленина. И это не было блажью молоденькой девушки. Эльга по своей натуре презирала рабскую психологию. И хотя молодые годы остались в далеком прошлом, воспоминания еще не стерлись. Не в последнюю очередь из-за этого она отрицательно относилась к нацистам.
— А чего хочет от меня посол? — спросил Зорге.
— Вы же грубо обошлись с полицейским атташе, Рихард.
— Ну и что. Разве он не получил сполна?
— Не относитесь к этому слишком просто, Рихард. Бранц не только официально пожаловался послу, но и стал вас подозревать.
— Подозревать? — спокойно сказал Зорге и откинулся на спинку кресла.
— Бранц посоветовал моему мужу пристально присмотреться к людям, которым он доверяет.
— Назвал ли он меня?
— Да, конечно. Тут не было никаких намеков. Докладывалось, так сказать, открытым текстом.
Зорге не торопясь закурил сигарету, с удовлетворением отметив про себя, что руки его не дрожали. Затем произнес:
— Я отполирую этому парню морду так, что он сам себя не узнает.
— Вы слишком импульсивны, Рихард. — Эльга покачала головой.
— Ничего подобного! Вы все слишком привыкли к пустой болтовне, считая, что так оно и должно быть. Порядочных парней даже не осталось. Руки Бранцу нужны лишь для того, чтобы набивать брюхо. Но я ему покажу, как должен себя вести настоящий мужчина!
— Пожалуйста, Рихард, — сказала Эльга и положила ему руку на плечо. — Можно обойтись и без применения силы.
— А как отреагировал посол?
— Он дал ему достойный отпор.