Зорька прижалась лицом к ватному халату начальника и заплакала.
— Э-э-э… — сказал начальник растерянно, — зачем слёзы? Кто обидел?
Он с трудом оторвал от себя Зорьку и присел на корточки, придерживая её за плечи обеими руками.
— Говори, кызымка, где твои папка-мамка? Потеряла?
Зорька замотала головой, сглатывая слёзы.
— Нет? — Начальник обрадовался. — Скажи тогда почему горе? Какой поезд едешь?
Зорька всхлипнула и вытерла ладонью мокрое лицо, успокаиваясь. В ней уже крепла уверенность, что начальник не оставит её одну здесь и теперь всё устроится.
— Я не на поезде, я из детского дома, — сказала Зорька. — Помните, вы говорили: «Ой, какой худой кызымка, кушать много надо…»
Начальник вскинул голову и выпятил нижнюю губу, с трудом припоминая Зорьку. На худом скуластом лице его отразилось удивление, потом досада. Он нахмурился и строго спросил:
— Почему одна на станцию ходишь? Кто пускал?
Зорька отвернулась. Слёзы снова потекли быстро-быстро, она размазывала их кулаками по щекам, замирая от страха, что вот он сейчас рассердится и уйдёт, и она опять останется одна.
К ним подбежал человек в шинели.
— Начальник! — хрипло сказал он. — Дармен-жан! Райком вызывает!
Начальник, придерживая Зорьку за плечи, скорыми шагами повёл её к станции. В самом здании царила полутьма. Окна были плотно завешены плетёными циновками, а над входной дверью и под потолком светились лампочки, неровно замазанные синей краской. На широких подоконниках, на скамейках и прямо на полу сидели и спали люди. Начальник Дармен, Зорька и человек в шинели с трудом пробрались к двери в самом конце помещения.
Навстречу начальнику от двери метнулась женщина с ребёнком на руках.
— Товарищ начальник, — умоляюще сказала она. — Мне нужно в Арысь, понимаете, в Арысь… Я третьи сутки здесь.
— Поезд есть, билетов нет, — негромко сказал начальник Дармен. — Что я могу сделать?! Война!
— Мне нужно в Арысь, понимаете, там меня ждут, а здесь я… с ребёнком… — Женщина хватала начальника за халат, настойчиво втолковывала, словно он не понимал её.
Начальник вытащил из кармана блокнот, что-то быстро написал в нём и, оторвав листок, протянул его человеку в шинели.
— В кассу. Сеид, помогай женщине.
Люди вокруг зашумели. К начальнику властно продвинулся грузный мужчина с брезентовым портфелем.
— Послушайте, уважаемый, — зарокотал он, но начальник, не слушая, втолкнул Зорьку в комнату, вбежал сам и плотно закрыл за собой дверь.
— Скорее, Дармен, райком на проводе!
Начальник сдёрнул с бритой головы фуражку, не глядя повесил на крюк возле двери и схватил хрипящую возле рогатого телефона трубку.
Зорька огляделась. Маленькая узкая комната была забита народом. Но не пассажирами, а железнодорожниками. Они молча курили, выжидающе поглядывая на начальника.
— Начальник слушает! — кричал в трубку Дармен, прикрывая рот согнутой ладонью. — Э-э, девушка, давай быстро райком! Начальник Дармен слушает!
В трубке послышался мужской голос. Дармен замолчал, напряжённо сдвинув брови. Наконец он положил трубку. Посмотрел в окно отсутствующим взглядом, потом повернулся и крепко, начиная со лба, вытер лицо ладонями.
— Ну, что там? — нетерпеливо спросил железнодорожник с торчащими вперёд, как у моржа, усами.
— Весь урожай хлопка за три дня вывезти надо, — ровным голосом сказал начальник. Помолчал, барабаня пальцами по столу, хлопнул ладонью и добавил, стиснув кулак: — А где людей возьмём столько сразу грузить? Вагоны все заберём… Люди опять на станции сидеть будут? Конечно, фронту хлопок надо, а людям ехать не надо? Работать не надо? Столько, понимаешь, рук без работы пропадает!
— Что сделаешь? — Железнодорожник с моржовыми усами вздохнул и поднялся, стряхивая с ватных штанов махорочные крошки.
— Подожди! Подожди! — сердито закричал начальник. — Война, война. Ий-е! Жигиты, давай иди, говори людям; кто помогает быстро хлопок грузить, в первую очередь сажать вагоны будем.
Комната опустела. Дармен, всё ещё хмурясь, посмотрел на Зорьку, застывшую в углу, и вдруг широко улыбнулся.
— Видал-миндал? Иди садись… кушать хочешь?
В это время зазвонил телефон. Начальник снял трубку. Прислушался. Поднял бровь и хитро посмотрел на Зорьку сквозь длинные узкие щёлочки глаз.
— Я… здравствуй, здравствуй, Баскарма! Как не видал? Здесь, куда денется? Никуда не денется… Хорошо, хорошо… Э-э-э, скажи ему, Баскарма, от хорошего пастуха овца не бегает… Зачем мой слова, народа слова… Хорошо, давай приезжай, ждём!