Девочки терялись в догадках, но о своём знакомстве с новой поварихой никому не рассказывали: раз Щука просила молчать, да ещё и хлеба за это дала, значит, надо молчать.
Наконец Галка не выдержала. Перед ужином, когда Вера Ивановна и Маря ушли в колхоз сдавать готовые носки, она вызвала Зорьку из пионерской в коридор.
— Айда на кухню… Может, Щука на ужин кашу варит?
— А если нет?
— Тогда спросим. Чего она тянет? Мне эта каша гречневая каждую ночь во сне видится.
Дверь в кухню была распахнута, и из неё клубами валил пар. Щука стояла возле стола и огромной ступкой толкла в кастрюле варёную картошку. Рядом с плитой в деревянном корыте плавали селёдки. Девочки переглянулись. Значит, на ужин опять пюре с селёдкой, а где же каша гречневая?
Завидев на пороге девочек, Щука открыла в улыбке торчащие вперёд мелкие зубы.
— Ахти мне, сиротиночки, проведать пришли?
— Ага, — сказала Зорька, выдвигаясь из-за Галкиной спины. — Мы про гречку спросить хотели.
Щука перестала толочь картошку и удивлённо уставилась на девочек светлыми, немигающими глазами.
— Про какую такую гречку?
— Как про какую? — переспросила Зорька и, оглянувшись на Галку, засмеялась. До того нелепым показался ей вопрос.
— Обыкновенную, — сказала Галка, — которую тогда в мешке привезли.
Щука отошла от стола, выглянула из кухни, проверяя, нет ли кого поблизости, потом открыла шкафчик над столом, достала оттуда два куска хлеба и протянула девочкам.
— Ешьте, милые, ешьте! Будьте умненькими, я вас не оставлю.
— Спасибо! — радостно сказала Галка и потянулась за хлебом, но Щука быстро отдёрнула руку и спрятала хлеб за спину. И хотя рот её улыбался, глаза оставались холодными, насторожёнными.
— На одном спасибо, милая, нынче далеко не уедешь. Ты что, забыла, что гречка в супе была? Запамятовала? Ай-ай. Нехорошо на меня клеветать.
— Когда это было? — всё ещё ничего не понимая, спросила Зорька и замолчала. Вспомнила, что на днях в супе действительно плавали крупинки гречки, но ведь был мешок… целый мешок!
Щука перестала улыбаться.
— Что, забыли? Вспомните. Вам же лучше будет, дошло?
— Дошло, — прошептала Галка, пятясь.
— И запомните: станете языком трепать, людей оговаривать — пожалеете!
Щука сунула девочкам хлеб и захлопнула дверь.
— Вот это да! — не то осуждающе, не то восхищённо сказала Галка, косясь на дверь, за которой чем-то железным гремела Щука. — Ну и зараза! Хорошо, хоть хлеба дала… Накрылась наша гречка!
— Почему?
Галка многозначительно постучала себя пальцем по лбу.
— Мозги есть? Соображать надо. Щука наверняка сама почти весь мешок слопала, больно ей охота нашу баланду хлебать.
— Но ведь это же несправедливо! — возмущённо сказала Зорька, до которой только сейчас дошёл весь смысл разговора со Щукой.
— Справедливо, несправедливо, а толку-то что? — сказала Галка. — Гречка-то всё равно тю-тю! Не вернёшь! Ты давай лучше помалкивай об этом, боюсь я эту Щуку… Сама слышала, как она грозилась… Что, не так?
— Так, — согласилась Зорька.
Действительно, страшная какая-то эта тётка, лучше с ней не связываться. Зорька разломила хлеб и спрятала половинку в карман для Саши.
В коридоре на них налетел запыхавшийся Генька.
— Лягушонка, тебя Сашка искал! — сказал он. — Лях, иди сюда на минуту.
Галка с Генькой отошли в сторону и о чём-то зашептались. Зорька побежала в спальню мальчиков, откуда неслись звуки Сашиной трубы.
Саша был в спальне один. Он сидел на окне и играл свою любимую песню «Ты, знамя красное…» Этой песне его когда-то научил Николай Иванович. Зорьке тоже очень нравилась песня о красном знамени, но сейчас ей было не до этого.
— Саша, а у меня что для тебя есть! — весело закричала она.
Саша опустил трубу и вытер рукавом рубашки рот.
— Где ты была, малыш?
— Так… ходила с Галкой по одним делам, — уклончиво сказала Зорька и, торжествуя, протянула Саше припрятанную половинку хлеба.
— Хлеб? — удивлённо сказал Саша и соскочил с окна. — Откуда?!
— Ты ешь… он вкусный!
Саша взял хлеб, подержал его в руке и положил на стол.
— Где ты взяла?
Зорька надулась. А она-то думала, что Саша обрадуется.
— Вот какой… «Где, где»… Я тебе принесла, и всё.
Саша улыбнулся, похлопал Зорьку по плечу.
— Ты у меня настоящий друг. Вот нашла хлеб и принесла!
Зорька засмеялась.
— Ну да… нашла! — и тут же испуганно зажала рот рукой.