Приведенный ниже перевод основывается на последнем толковании, принадлежащем С. Инслеру: «Как наилучший владыка, так и судья, избираемый в согласии с истиной. Утверждай силу действий, происходящих от жизни, проводимой с Благим помыслом, ради Мазды, ради владыки, пастыря бедных». Слово, переводимое как «бедный» – дригу, предшественник персидского слова дарвиш – «дервиш», имеет особый смысл, означая набожного и смиренного человека, верного последователя религии.
На языке Гат есть еще одна короткая молитва. Возможно, она была сочинена одним из первых учеников пророка, поскольку, в отличие от молитвы Ахунвар, по преданию, не приписывается ему самому. Она называется Аирйема-ишйо[19] и обращена к Аирйаману, божеству, которое вместе с огнем очистит мир во время Фрашо-кэрэти. Молитва гласит: «Пусть желанный Аирйаман придет на помощь мужчинам и женщинам Зороастра, на помощь их благим помыслам. Чья совесть заслуживает желанного вознаграждения, для того я прошу желанной награды за праведность, которую определит Ахура-Мазда». Молитва эта до сих пор ежедневно повторяется в зороастрийских обрядах, при каждой свадебной церемонии.
Символ веры
Зороастр создал общину, объединенную ясно сформулированным учением, общими нравственными устремлениями и совместными обрядами. Это, с одной стороны, единство, а с другой – убеждение приверженцев пророка, будто все, кто не примет его откровения, будут наверняка прокляты, вызывало раздражение у необращенных. По преданию, сам Зороастр погиб в старости насильственной смертью – его заколол кинжалом жрец-язычник. Какое-то бедствие постигло царство Виштаспы, и, по-видимому, новой религии пришлось бороться, чтобы уцелеть. Однако молодая религия не только нашла в себе силы, чтобы выжить, но и постепенно распространилась среди иранцев.
Символ веры зороастризма – Фраваране[20] произносится верующим ежедневно. Как кажется, он оформился сначала в те самые трудные времена. Предполагают, что символ представляет собой заявление о своей вере, которое должен был произнести каждый новообращенный. Этот древний текст начинается так: «Признаю себя поклонником Мазды, последователем Зороастра. Отрекаюсь от демонов-даэва, принимаю веру Ахуры. Поклоняюсь Амэша-Спэнта, молюсь Амэша-Спэнта. Ахура-Мазде, доброму, всеблагому, принадлежит все благое» (Ясна 12, 11). Заслуживает внимания, что слово, выбранное для обозначения верующего, – это прежде всего мазда-ясна («поклоняющийся, почитающий Мазду»). Оно встречается восемь раз в полном тексте символа веры (Ясна 12), и только четыре раза верующий называется словом заратуштри, то есть «последователь Зороастра». Очевидно, именно провозгласив богом Ахура-Мазду и посвятив ему, в конечном счете, весь культ, зороастрийцы отличались самым существенным образом от приверженцев старой языческой веры.
Дуализм тоже признается в первых строках символа веры отречением от демонов-даэва. Злой Дух появляется лишь в откровении самого Зороастра, а поэтому никакого отрицания его от новообращенного не требовалось. К Ахура-Мазде относится только одно благо. После стихов из Гат текст символа веры такой: «Святую Армаити, благую, выбираю я себе. Пусть она будет моей. Я отвергаю грабеж и угон скота, ущерб и разрушение домов поклонников Мазды». В последних словах говорится о страданиях и тревогах, преследующих людей в первобытном обществе.
Далее следует более подробное и настоятельное требование отречься от сил зла: «Я отвергаю… даэва и поклонников даэва, демонов, поклоняющихся демонам, тех, кто вредит кому-либо мыслями, словами, делами… Истинно я отвергаю все, принадлежащее лжи-друг, противящееся (добру)… Как Зороастр отверг даэва… во время всех встреч, когда Мазда и Зороастр говорили друг с другом, так и я отвергаю, как поклоняющийся Мазде зороастриец, даэва… Таков был выбор вод, таков был выбор растений, таков был выбор благодатной коровы, выбор Ахура-Мазды, который создал корову и праведного человека, таков был выбор Зороастра, выбор Кави-Виштаспы, выбор Фрашаостры и Джамаспы по этому выбору и по этой вере я являюсь поклонником Мазды…».
В последних строках подчеркивается характерная особенность зороастрийского учения, состоящая в том что, выбирая добро, каждый человек становится союзником и скромным сподвижником бога и всего благого на земле. В этих строках Ахура-Мазда почитается как Творец. Нет никаких оснований считать, что он воспринимался так и иранцами-язычниками, ведь они приписывали созидательную деятельность всем божествам Творцом у них, возможно, считался меньший собрат Ахуры – Варуна, как исполнявший повеления отдаленного Мудрого Владыки. Признание Ахура-Мазды Творцом, очевидно, было еще одной отличительной чертой учения Зороастра.
Символ веры заканчивается тем, что верующий обязуется соблюдать трехчастную зороастрийскую мораль и веру в целом: «Я предаю себя благой мысли, я предаю себя благому слову, я предаю себя благому делу, я предаю себя религии поклонения Мазде, которая… истинная, величайшая и лучшая из всех (религий), которые есть и будут, прекраснейшая, ахуровская, зороастрийская».
Ритуал богослужения и Йенхе-Хатам
Кроме стихов Гат, наиболее почитаемых зороастрийских изречений, и текста молитвы Ахуна-Ваирйа для ежедневного употребления, Зороастр не установил, по-видимому, для своих учеников никаких определенных религиозных богослужений. Он удовлетворился, вероятно, тем, что во всех случаях верующие могут молиться словами по своему выбору. Однако в какое-то время его последователи решили создать установленный ритуал богослужения для исполнения ежедневных служб литургию-ясна. Это было установлено тогда, когда диалект Гат уже исчезал из употребления. Может, и сделано это было потому, что язык умирал, так как хотели, чтобы для этого ритуала, воплотившего столько существенного из учения пророка, его община использовала слова как можно более близкие к тем, которыми молился сам Зороастр.
Результатом этого решения стало составление так называемой Ясна-Хаптанхаити – «Богослужения семи глав» (Ясна 35–41). Это богослужение – литургия из семи коротких разделов (один из них в стихах), в котором собрано то, что старые жрецы еще помнили из древних изречений на языке Гат, произносившихся во время ежедневных приношений огню и воде. Кажется, в изречениях есть и дозороастрийские элементы, но в своем настоящем виде богослужение посвящено, конечно, Ахура-Мазде, и именно здесь впервые встречается выражение Амэша-Спэнта (Ясна 39,3). К этим семи главам добавлен еще один небольшой текст – Ясна 42 – на младоавестийском языке, а затем он и Ясна-Хаптан-хаити были окружены с двух сторон Гатами, расположенными в соответствии с поэтическими размерами по пяти группам. Собственные слова Зороастра, заключающие в себе могучую духовную силу, оказались, таким образом, поставлены, словно стены по обеим сторонам текста литургии, чтобы они могли защищать всю церемонию богослужения от воздействия враждебных сил.
Одна группа Гат, известная как Гата-Ахунаваити (самая длинная) помещается перед семью главами, составляя Ясна 28–34. Четыре другие группы следуют за семью главами как Ясна 43–53. К Гата-Ахунаваити прилагалась молитва Ахуна-Ваирйа (от последней эта Гата и получила свое название) и еще две короткие и святые молитвы. Одна из них, называемая по первым словам Иенхе-Хатам, состоит из перефразировки стиха Гаты (Ясна 51, 22), который гласит: «Чье почитание Ахура-Мазда счел лучшим для меня по истине. Тем, кто были и есть, тем я помолюсь по именам и восхвалю». Первые слова Зороастра относились, возможно, к тому именно божеству, которому только что было совершено богослужение.