В сущности, Ксеркс делал то же, что задолго до него пытался делать Гаумата и на что не мог бы решиться Дарий, даже если б он был зороастрийцем: Ксеркс устанавливал культ единого Аурамазды с централизацией духовной власти, сосредоточенной, как и власть государственная, в царских руках. Похоже, что он зороастрийцем — был, хотя и не «готического», а, так сказать, «ахеменидского» толка: Аурамазда для него — царский бог, Арта — государственный порядок, Заратуштра им не признаётся как пророк и посредник между богом и людьми, и самого себя он называет «Спасителем» — «Саошьянтом».[90] Ксеркс, в отличие от Дария, почитал только Аурамазду.[91] Однако едва ли можно говорить о его монотеистических убеждениях. Если для Заратуштры все боги, кроме Ахура Мазды, это дэвы, порождённые Духом Зла, то для Ксеркса языческие боги покорённых народов — вполне реальные боги, только враждебные.
«Почитание ахеменидскими царями богов покорённых народов было не только актом политического расчёта — чтоб не создавать себе трудностей для мирового господства. Хотя Ахемениды считали своего Аурамазду самым могущественным богом, они верили также в богов покорённых народов, поклонялись им и искали у них поддержки. Правда, когда в Вавилонии вспыхнуло восстание [второе] против персидского господства (482 г. до н.э.), Ксеркс разрушил главный храм этой страны, Эсагилу, и велел увезти оттуда в Персию статую бога Мардука[92] <...> Ксеркс разрушал также греческие храмы. Однако, прибегая к подобным действиям лишь в качестве крайней меры, он [51] исходил из тех же представлений, что и Кир, Камбиз и Дарий I, искавшие поддержки, в частности, у чужеземных богов. Разрушая храмы и вывозя оттуда их кумиры, Ксеркс верил, что лишает враждебное ему население помощи местных божеств. В ряде случаев акции Ксеркса оказывались исключительно эффективными. Например, Вавилония Ксеркса после разрушения Эсагилы и исчезновения статуи Мардука никогда больше не восставала и не стремилась к политической независимости. Теперь это оказалось просто невозможным, так как вавилонским царём можно было стать, только приняв власть из рук Мардука, а статуя Мардука в Вавилоне отсутствовала».[93]
Реформа Ксеркса не удалась. Языческие представления в народе были слишком крепки, имели давнюю глубокую традицию; на массовом уровне им не могли противостоять ни ахеменидский культ единого Аурамазды, ни, тем более, богословская система магов, близкая к учению «Гат». В царствование Артаксеркса I (465—424 гг. до н.э.) культ отвергнутых богов был вновь узаконен; официальным указом был введён «зороастрийский» календарь (дополнение 1), где каждый день месяца посвящался одному из божеств старого пантеона; многобожеские тексты «Младшей Авесты» вошли в культовый обиход, очевидно, и на западе Ирана. Зороастризм, наконец, утвердился в качестве государственной религии, и в то же время он окончательно превратился в язычество (прилож. 3-Б). Есть данные, что какое-то время высекались статуи «младоавестийских» богов, — однако эта традиция осталась, в общем, чуждой зороастрийскому культу.
Завоевание Александра Македонского, Селевкиды и «парфянский пробел»
Александр Македонский, разбивший в 331 г. до н.э. в сражении при Гвагамелах армию Дария III, а спустя пять лет покоривший весь Иран, в зороастрийской легендарной истории упоминается как «проклятый Искандáр», один из трёх «наизлейших дэвовских дэвов», созданных Ахриманом: ради изничтожения праведной веры Дух Зла обрушил на арийские земли Искандаровы полчища. Годы македонского владычества — безраздельное владычество Тьмы. В текстах сасаяидского времени говорится, что Искандар «убил много вероучителей и магов», «погасил» множество алтарных огней, люто преследовал почитавших Ормазда, сжёг «Авесту», грабил храмы.
По преданию, царский список «Авесты», выполненный «золотом на [52] 12000 бычьих кожах», сгорел при пожаре, когда Александр во время пьяной оргии, устроенной в честь победы над персами, велел, исполняя каприз своей любовницы, поджечь дворец для торжественных приёмов в Персеполе.
Археологические данные подтверждают, что дворец действительно горел, однако возможность существования доалександровской «Авесты» оспаривается почти всеми исследователями. Но если даже список действительно хранился в царской сокровищнице, для македонцев он не представлял никакого интереса, и его уничтожение не было сознательной религиозно-политической акцией завоевателей: просто когда разграбляли дворец, похватали и вынесли ценное, а всё ненужное оставили, и оно погибло в огне. Александр «стремился лишь к военным победам и славе и не преследовал никаких религиозных целей. Зороастрийская община пострадала больше, вероятно, во время самих военных действий, чем в последовавшую эпоху иноземного владычества. Поэтому не преемники Александра Селевкиды, а он сам проклинается в зороастрийских сочинениях».[94] Главный урон зороастрийцы понесли, «когда воины Александра грабили храмы и святилища, жрецы же погибали в тщетных попытках защитить свои святыни. Мало что известно (и то преимущественно из греческих источников) об этих разрушениях. Храм Анахиты в Экбатанах (Хадамон) македонцы грабили несколько раз. Они сорвали даже серебряные пластины с его крыши и золотое покрытие колонн. Материальный ущерб мог бы быть со временем возмещён, но зороастрийцы понесли невосполнимые потери, потому что погибло много священнослужителей. В те времена, когда все религиозные произведения передавались изустно, жрецы становились как бы живыми книгами религии, а с их массовым убийством многие древние произведения, как утверждают предания, были утрачены или дошли до наших дней не полностью. Значительная часть всё же сохранилась, и сочинённые самим Заратуштрой „Гаты“ передавались в целости, потому что их знал наизусть <...> каждый служащий жрец».[95]
91
Впрочем, был непоследователен в этом: некоторые декларативные надписи Ксеркса упоминают «других богов» — в контексте, аналогичном контексту соответствующих упоминаний в «Бехистунской» надписи Дария.
93
Дандамаев М.А. Мидия и ахеменидская Персия // История Древнего мира. [Т. 2:] Расцвет древних обществ / Под ред. И.М. Дьяконова, В.Д. Неронова, И.С. Свенцицкой. М., 1989. С. 145.