Выбрать главу

Часть третья

Барселона, 1812-1814 гг.

Я не стану подробно рассказывать об отношениях Диего и Амалии. Рассказывая вам легенду о Зорро, я не стану затрагивать тему чувственной любви, и не потому, что боюсь насмешек или разоблачения, а лишь по той причине, что это было бы нескромно. Настоящие мужчины не болтают о своих любовных подвигах. А те, кто болтает, лгут. К тому же я не расположена копаться в деталях чужой интимной жизни. Так что, если вы ждали каких-нибудь пикантных описаний, мне придется вас разочаровать. Скажу лишь, что и в объятиях Амалии Диего не позабыл Хулиану. Сладки ли были поцелуи вдовы цыганки? Нам остается лишь воображать. Должно быть, закрывая глаза, женщина представляла себе убитого мужа, а юноша забывал обо всем и отдавался наслаждению. Тайные свидания не мешали возвышенной любви Диего к целомудренной Хулиане; два чувства легко уживались в его душе и существовали, не соприкасаясь. Подозреваю, что в жизни Зорро так случалось не раз. Я была рядом с Диего на протяжении тридцати лет, знаю его почти так же хорошо, как Бернардо, и потому беру на себя смелость делать подобные предположения. Природное обаяние — что само по себе немало — и баснословная удачливость помогли Зорро с легкостью покорить десятки женских сердец. Хватало осторожного намека, взгляда искоса, одной из его знаменитых ослепительных улыбок, и неприступная красавица была готова спустить со своего балкона лестницу в самый темный ночной час. Впрочем, Зорро не слишком ценил такие победы, в душе храня верность своей безнадежной любви. Я готова поспорить, что, едва покинув балкон и ступив на твердую землю, он тут же забывал даму, которую обнимал несколько мгновений назад. Сам он вряд ли помнил, сколько раз ему приходилось принимать вызов обманутого мужа или оскорбленного отца, а вот я вела им счет, и не из зависти к чужим победам, а исключительно следуя долгу хрониста. В сердце Диего западали лишь те женщины, что отвергали его и мучили, как жестокая Хулиана. Сколько подвигов совершил он в те годы, безуспешно пытаясь добиться благосклонности этой девушки! С ней молодой человек не играл роли трусливого неженки, которого изображал в присутствии Аньес Дюшам, Шевалье и других; наоборот, при появлении Хулианы он, точно павлин, моментально распускал перья. Ради нее Диего сумел бы одолеть огнедышащего дракона, но в Барселоне их не водилось, и потому приходилось довольствоваться Рафаэлем Монкадой. И уж коль мы его упомянули, стоит отдать должцое этому персонажу. Негодяй — ключевая фигура любой истории, ведь без подлецов не бывает героев. Нам очень повезло, что Зорро повстречал на своем пути Рафаэля Монкаду, иначе я просто не знала бы, о чем поведать вам на этих страницах.

Несмотря на то что Диего и Хулиана ночевали под одной крышей, они вели разную жизнь и почти не сталкивались в пустых залах огромного дома. Они редко оставались наедине, поскольку Нурия приглядывала за Хулианой, а Исабель шпионила за Диего. Порой ему удавалось застать девушку в коридоре и побыть несколько минут с ней наедине. Молодые люди встречались в столовой во время обеда, в музыкальном салоне, чтобы послушать арфу, в церкви на воскресной мессе, в театре, когда представляли Лопе де Вегу или обожаемые Томасом де Ромеу комедии Мольера. И в театре, и в церкви женщины сидели отдельно от мужчин, и Диего оставалось лишь разглядывать затылок своей возлюбленной, да и то издалека. Они прожили бок о бок долгие четыре года, и все это время Диего добивался благосклонности девушки с упрямством охотника, который преследует добычу, но все усилия были напрасны, пока страшная трагедия не склонила чашу весов в его пользу. Хулиана относилась к юноше так ровно, словно вовсе не замечала его ухаживаний, но влюбленный не оставлял надежд. Он убеждал себя в том, что девушка надевает маску равнодушия, чтобы скрыть свои истинные чувства. Диего где-то слышал, что у женщин так заведено. Бедняга, на него больно было смотреть. Лучше бы Хулиана возненавидела его; так уж причудливо устроено сердце влюбленного, что глубокую ненависть ему легче вынести, чем дружелюбие и сестринскую привязанность.

Семейство Ромеу проводило много времени в полузаброшенном имении в Санта-Фе. Это был большой старинный дом на вершине скалы, где много лет обитали дед и бабка покойной супруги Томаса де Ромеу со своими чадами и домочадцами. Из окон открывался чудесный вид. Прежде окрестные холмы покрывали чудесные виноградники, вино которых соперничало с лучшими французскими марками, но после войны ухаживать за деревцами стало некому, и теперь от них остались лишь сухие, корявые стволы. Дом наводнили знаменитые мыши из Санта-Фе, упитанные и вредные твари, которые в лихую годину не раз служили крестьянам пищей. С чесноком и пореем получалось вовсе не дурно. Обычно Томас за две недели до поездки отправлял в имение целый полк прислуги, чтобы они хорошенько убрали в доме: единственный способ хотя бы на время избавиться от грызунов. Впрочем, в последнее время семейство выбиралось за город все реже, слишком неспокойными стали дороги.

Людская злоба висела в воздухе, словно тяжелый дух, заставляя горло сжиматься от дурных предчувствий. Как большинство землевладельцев, Томас де Ромеу старался не покидать имения и даже перестал сам взимать плату со своих арендаторов, опасаясь расправы. Хулиана читала, играла на фортепиано и даже попыталась заняться благотворительностью, но не слишком преуспела на этом поприще. Нурия целыми днями ныла и жаловалась на погоду. Исабель боролась со скукой, рисуя пейзажи и портреты. Я не говорила вам, что она была неплохой художницей? Кажется, не говорила, непростительная забывчивость, тем более что это был единственный талант девушки. Он помог Исабель заслужить расположение крестьян, которого не смогла добиться ее сестра-благотворительница. Художница не только добивалась портретного сходства, но и ловко приукрашивала свои модели, добавляя им зубов, убавляя морщин и придавая чертам благородство, коим они редко обладали.

Впрочем, настало время вернуться в Барселону, где дни Диего протекали среди занятий, собраний Общества справедливости, студенческих вечеринок и романтических приключений, которые он сам в шутку именовал «рыцарскими подвигами». Хулиана вела обычную для барышень того времени праздную жизнь. Нурия, словно верная тень, сопровождала свою подопечную повсюду, даже на исповедь. И, само собой, ни за что не оставила бы ее наедине с мужчиной моложе шестидесяти лет. На балы Хулиана ездила вместе с отцом, изредка их сопровождал Диего, которого представляли как «кузена из Индий». Несмотря на толпу поклонников, девушка не выказывала ни малейшего желания выйти замуж. Томас всей душой желал устроить счастье своей чудесной дочки, но понятия не имел, где отыскать достойного зятя. Всего через пару лет ей должно было исполниться двадцать: критический возраст для заключения брака; а поскольку жениха у Хулианы все еще не было, надежды на замужество таяли с каждым днем. Диего и в этом находил повод для оптимизма, полагая, что рано или поздно остальные претенденты устанут ждать и гордячке придется выйти за него, чтобы не остаться старой девой. Своими надеждами он делился с Бернардо, который выслушивал признания друга с неизменным терпением.