Чем ближе я знакомлюсь с попугаями, тем больше уважения питаю к этим существам. Они обладают исключительными достоинствами, которые выдвигают их на первое место среди всех пернатых. Назвав царем птиц орла, человек тем самым признал, что в его представлении царь самый крупный хищник. Если же достоинствами считать ум, верность, неустрашимую храбрость, способность к верной дружбе, то пальму первенства, несомненно, следовало бы отдать попугаям. В неволе эти птицы часто бывают злобны, сварливы. Но здесь, в лесу, они благородны и удивительно интересны.
Вошла в поговорку супружеская верность попугаев, сохраняемая ими до самой смерти. Когда попугаи всей стаей пролетают над моей головой, я всегда различаю отдельные пары, летающие обособленно. Однажды я наблюдал такую супружескую парочку, сидящую на дереве и осыпающую друг друга нежными ласками. Они были так трогательны, что рука не поднялась застрелить их. Проявление нежных чувств среди животных не редкость, но обычно это бывает в период размножения, попугаи же ласкаются и в обычное время, под влиянием самого чистого и бескорыстного чувства — истинной дружбы.
В бытность мою в Южной Бразилии, на реке Иваи,[74] я заметил, что несколько стай попугаев байтака каждый вечер возвращаются к месту своей постоянной ночевки в лесу, всегда пролетая над той тропинкой, по которой я частенько бродил. Как-то вечером, когда байтаки пролетали довольно низко, я подстрелил одного из них. Через несколько дней я проходил по той же тропинке, в тот же час, и уже издали заметил первых байтаков, летевших в обычном направлении. Попугаи тоже заметили меня и, видимо, опознали охотника, стрелявшего по ним. Мгновенно они повернули обратно и подняли адский шум, чтобы предостеречь всю стаю. В воздухе поднялась суматоха. После краткого совещания попугаи полетели дальше, но старались обогнуть меня полукругом на приличном расстоянии. Так же поступили все последующие стаи. Последняя группа, всего штук десять, где-то замешкалась и появилась с получасовым опозданием. Разумеется, у них не могло быть никакого контакта со своими собратьями, пролетевшими получасом раньше. Каково же было мое изумление, когда и эта стайка (к тому же не видавшая меня, потому что я укрылся) точно таким же полукругом обогнула место, где, скрывшись, стоял я. Такая блестяще поставленная служба информации достойна всяческого удивления. Она свидетельствует не только об уме и сообразительности попугаев, но и об их необыкновенной солидарности.
В другой раз я набрел в чаще на целую стаю попугаев из семейства маракан и выстрелом с близкого расстояния уложил двух. Остальные в ужасе взметнулись, но, заметив умирающих товарищей, не улетели, а решили, видимо, отомстить за них. Они подняли шум и грозно стали кружиться над моей головой. При виде такого отчаяния я почувствовал угрызения совести. Мысленно я дал слово никогда больше не стрелять по этим мужественным птицам, в груди которых бьется такое отважное сердце. Между тем мараканы не отлетали, а все продолжали преследовать меня. Сила дружбы у этих птиц сильнее смерти!
Увы, слова своего я не сдержал. Жизнь в чаще — не идиллия, а суровая действительность; я принуждён был охотиться за попугаями, чтобы добыть себе пропитание: у них вкусное мясо. Человек самый заядлый враг попугаев, он охотится за ними, он их безжалостно уничтожает и проклинает на чем свет стоит за то, что они налетают на его посевы.
Как-то мне довелось быть в колонии Кондидо де Абре, в бразильском штате Парана. Все население штата с лихорадочным волнением следило за разыгравшейся в ту пору войной, которую вел с попугаями некий житель джунглей, старый обрусевший немец, приехавший в Бразилию с Поволжья лет тридцать назад. Это был немного странный и чудаковатый старик. На его кукурузное поле постоянно налетали стаи попугаев, с которыми он никак не мог справиться. Как он ни пугал их, сколько ни гнал — все было безрезультатно. Обнаглевшие попугаи довели бедного колониста до тихого помешательства. Он уже ни о чем другом не мог говорить. Его рассказы о попугаях звучали, как сводки с поля боя, и всех разбирало любопытство: кто же победит в этой войне — человек или попугаи?
Однажды обрадованный старик объявил нам с триумфом, что победа за ним: за весь день ни один попугай не появился на его поле! Но когда все бросились проверить, оказалось, что на злосчастном поле вся кукуруза уже уничтожена и не осталось ни единого зернышка, способного служить приманкой для птиц.