— Проваливайте! — кричали они.— Эй, вы! Громилы! Вон отсюда!
Соня рассмеялась.
Вскоре стражники разъехались в разные стороны, чтобы продолжить бесплодные поиски, а сорванцы все продолжали свистеть и улюлюкать им вслед.
Соня высунулась из окна и крикнула:
— Эй, Чост! Опять нарываешься на неприятности?
— Привет, Соня!
— Лучше укради что-нибудь, пока стража занята!
Чост с друзьями убежали прочь.
Девушка отошла от окна, взяла меч и постучала в люк на потолке.
— Все кончилось, Сэндас! Выходи!
Молодой человек открыл люк и спрыгнул на пол. Соня оделась, прибавила огонь в масляной лампе, вылила остатки вина из кувшина и протянула чашу Сэндасу.
— Пей. А потом рассказывай, что с тобой приключилось.
— О боги!.. — Он сделал жадный глоток.
Соня обернулась, услышав, как у подоконника кто-то скребется: за карниз цеплялись Чост и трое его приятелей.
— Нам можно к тебе?
Она кивнула:
— Входите.— Она отперла задвижки и открыла окно.— У меня осталось немного хлеба и сыра. Только тихо, хорошо?
— Конечно! — Один за другим они перелезли через подоконник.
Сэндас посмотрел на оборванцев, затем перевел взгляд на Соню.
— Это друзья — Девушка ободряюще улыбнулась ему.— Ты среди друзей, Сэндас. Допивай вино. И объясни наконец, что происходит.
— О боги!.. — снова вздохнул он и поставил чашу.
Соня жестом указала ему на кресло в углу, и Сэндас сел. Чост с друзьями устроился на полу.
Девушка растянулась на кровати: — Теперь рассказывай.
Сэндас вздохнул, провел рукой по лицу и сбивчиво, тихим голосом начал говорить о том, что случилось накануне вечером. И о том, что он помнил, и о том, чего не помнил, но боялся, что это могло произойти…
Глава пятая
Незадолго до зари Хавлат все еще сидел в своем кабинете над непрочитанной книгой. Заниматься делами или спать ему мешала ярость, которой он не находил выхода. Где-то в городе еще рыскал один отряд стражников, но остальные четыре уже вернулись ни с чем. Похоже, изменнику удалось скрыться.
Хавлат злобно выругался.
Он не мог думать ни о чем, кроме как снова послать стражников обшаривать улицы, чтобы они притащили этого молодого коринфийского пса, которого он был готов разорвать на куски голыми руками.
Повинуясь порыву, он взялся за шнурок, чтобы вызвать одного из своих людей, но тут открылась внутренняя дверь, и в кабинет вошел Куршахас. Хавлат опустил руку.
С кошачьей гибкостью колдун двинулся к Хавлату и мягко положил ладони на полированное дерево стола.
— Этого молодчика еще не нашли? — вкрадчиво спросил он.
— Нет.
— Будешь продолжать поиски?
— Да, конечно. Но если они его не найдут… — Хавлат с опаской взглянул на Куршахаса.
— Ты хочешь, чтобы я помог тебе?
— Мне кажется, ты легко можешь его выследить.
Колдун пожал плечами:
— Все не так просто. Но Сэндас, кем бы он ни был, вовсе не враг тебе. Он просто субук — мельчайшая фигура на игровой доске. Им кто-то руководит. Его явно опоили. Или внушили, что он должен напасть на тебя.
— Как такое возможно?!
— Это не сложно. Я чую силу, которая его вела. Ее след, хоть и очень слабый, еще остался здесь.
— Но кто же тогда мой враг?
— Алинор, дочь Эримиора.
— Но она ничего не смыслит в магии!
— А разве Эримиор был колдуном? Вот когда он по твоему совету нашел наставника… Я уверен, что это она послала молодого человека убить тебя.
Хавлат побагровел:
— Тогда ее схватят еще до того, как наступит утро, и обезглавят к полудню!
— Будь осторожен, Хавлат. За твоей спиной и так уже шепчутся. Не горячись. Это может обернуться против тебя.
— Я пошлю целую армию к ее дому!
Куршахас едва заметно улыбнулся.
— Ее магия еще слаба. Подошли человека, который убьет ее тайно. Не давай нового повода для пересудов. На твоей совести и так уже слишком много явных преступлений.
Хавлат скривился:
— А твоя совесть чиста, Куршахас? Не тебе меня упрекать!
Колдун лишь усмехнулся в ответ, посмотрел в окно и сказал:
— Скоро рассвет. Мне пора уходить.
Он поплотнее закутался в плащ.
Хавлат пристально взглянул на него.
— Не люблю дневной свет,— продолжил Куршахас, глядя на Хавлата.— Он хорош для трусов. Люди обожают лгать и убеждают себя, что истина обитает на свету, но нам-то с тобой известно, что ее можно обнаружить только в ночи…
С этими словами Куршахас тихо повернулся и вышел. Хавлат, все еще стоявший рядом со шнуром, дернул за него, затем шагнул к столу, налил себе вина и, несмотря на то что у него уже немного побаливала голова, выпил.
Послышался стук в дверь.
— Войди!
На пороге появился один, из личных охранников Хавлата.
— Кто в моей гвардии самый лучший лучник?
Стражник подумал:
— Господин, во-первых, я сам. И есть еще человек по имени Сатхил.
— Подойди, Хест.
Тот приблизился.
— Я обещаю сделать для тебя все, что будет в моих силах,— сказал Хавлат,— если ты выполнишь мое поручение быстро и безошибочно. Понятно?
— Да, господин.
Хест подался вперед. Не так часто представлялась возможность быстро продвинуться по службе или получить полную независимость. Ради этого он был готов выполнить любой приказ хозяина.
— Знаешь дом, где жил Эримиор? Хорошо. Его дочь до сих пор живет там. Вчера вечером, как это тебе известно, Сэндас напал на меня. А повинна в этом Алинор, отродье изменника. Ее надо уничтожить.
— Будет исполнено, мой господин.
— Возьми лук и самую хорошую стрелу. Я подозреваю, что Алинор могла сделаться ведьмой. Это тебя не пугает?
—Нет, господин. Я верю в Митру. Стрела пронзит ее сердце прежде, чем она успеет открыть рот для заклинания.
— Прекрасно, прекрасно. Ты читаешь мои мысли. Теперь иди. Вернешься победителем — я выполню любое твое желание . Одна стрела в сердце ведьмы, Хест.
— Можешь считать, что дело сделано, мой господин.— Хест повернулся и вышел.
Хавлат тяжело вздохнул и посмотрел в окно. Утро еще не наступило. Это хорошо. Ночь — может быть, как сказал Куршахас, и лучшее время для истины, но и для преступлений она подходит как нельзя лучше.
Хест был прирожденным воином, и хоть детство и юность он провел на улицах города, где научился и воровать, и открывать любые замки, истинным его призванием было бесприкословно выполнять приказы. Служба у именитого вельможи казалась ему вершиной счастья, а теперь он получил возможность упрочить свое положение и завоевать признательность хозяина. О такой удаче усердный служака не мог и мечтать.
Он легко проник через задние ворота во внутренний дворик дома Алинор, запросто, словно пользовался ключом, открыл все замки и вскоре уже шел по безлюдным коридорам. Близился рассвет, небо постепенно светлело, птицы шебуршились и чирикали в листве деревьев, на которой блестели капли росы.
Хест не знал, где спала Алинор, но в домах знати спальни обычно располагались на втором этаже, и это были просторные комнаты с большими окнами – там летняя жара донимала не так сильно. Из дворика он заметил большую комнату наверху, в дальнем западном крыле дома, над садом, и теперь совершенно бесшумно, словно ступал по мягкому мху, направился прямо туда.
Дверь оказалась открыта, охранников не было, но слегка колебавшиеся портьеры мешали разглядеть, что было внутри. Хест проскользнул в комнату и остановился. Глаза быстро привыкли к полумраку, и он рассмотрел позолоченные лампы, бронзовые статуэтки, полки с книгами и свитками — несомненно, кабинет хозяйки дома.
Узкая дверь, скорее всего, вела в спальню. Он подошел к ней, достал стрелу из колчана, наложил ее на тетиву, а затем, держа лук в левой руке, медленно и осторожно толкнул дверь. Она тоже была не заперта.