– Греби живей! – крикнул Гур и сильнее налег на шест.
Они остервенело рвали веслами гладь реки, ощущая затылками и спинами опасность.
– Сюда… с разгону в камыш!
Вода невдалеке пару раз взбурлила, давая понять, что враждебное существо приближается. От страха у обоих беглецов затряслись поджилки и предательски ослабли конечности. Мощными рывками они вогнали лодку в гущу камыша и торопливо спрыгнули в нее, по колено увязнув в тине, ряске и жиже. Паутина залепила потные лица и одежду, в воздух взвилась огромная стрекоза, тарахтя метровыми полупрозрачными крыльями. В корму суденышка с глухим стуком ударила подводная тварь, лодка вздыбилась передком и, пролетев по воздуху пару метров, перевернутая шлепнулась на камыш, едва не накрыв людей. А те, напуганные до смерти, не оборачиваясь, без сговора, побежали прочь.
Оцарапав веткой лицо, Гур зигзагообразными прыжками устремился на ближайший холм. За ним неотрывно следовал Треш, тяжело дыша и хрустя сухостоем под ногами.
Твердь. Слава богу, успели!
– Что за хрень… там… нас?.. – задыхаясь, выпалил сталкер.
– Лучше б нам не знать, – буркнул старик, упав спиной на покрытый травой откос пригорка, и сложил трясущиеся руки на груди. – Сколько их… за время Хаоса наплодилось… уродов… мать их за ногу.
Отдышавшись, путники успокоились, проверили оружие, огляделись, выбрали ориентир и зашагали к лесу. Сбоку, тревожно дребезжа колючими ветками, напомнил о себе аномальный куст шиповника, будто предупредил: «Сюда не ходи, туда ходи, снег башка попадет…» Опытные сталкеры Пади знали, как хреново попасть в зону досягаемости такого кустика и оказаться нашпигованным его стреляющими иглами. Гур вел сталкера по лесу аккуратно и быстро. Выбирал опушки, просеки, распадки, максимально избегал завалов и густых зарослей. Да Треш и сам знал премудрости Чащобы и мог бы без особых сложностей пробираться один – на его стороне был многолетний опыт и своеобразная «дружба» с аномальным лесом. Именно так, иначе эту необычайную связь и не назовешь. Обычно подходя к лесу, чтобы преодолеть тот или иной участок, Треш без особого труда выискивал на опушке одинокое деревце – «лапку», как он называл его. Такая имелась всегда, ютилась на отшибе, будто бы специально придуманная во времена эпидемии для контакта добра и зла, света и тьмы, человека и Чащобы. Для связи с природой, восставшей в борьбе за право на существование. И Треш, познавший некоторые секреты друидства, научился общаться с «лапкой», находить ее среди множества растений и устанавливать взаимосвязь. И тогда путь через Чащобу был почти безопасен. Ну… Если не нарушать спокойствия растений.
Вот такая фишка, и о ней знал только он.
Гур, судя по всему, пользовался иными методами прохождения лесных дебрей, не любящих шума, огня и топора. Они могли и пропустить человека, внимательно следя за ним, но если тот не нравился Чащобе, в ход шло ее оружие: зверье, ядовитые растения, аномалии. Все использовалось для уничтожения неугодного. И лес Пади всегда побеждал!
Шли долго. День клонился к концу. Почти не разговаривали, молча брели сквозь обширные заросли.
По знаку Гура присели, прислушались. Относительно тихо и спокойно. Естественные звуки не отвлекали и не пугали слух путников, но они умели различать среди всей этой какофонии те сигналы, которые могли стать угрозой, предвестниками беды.
Треш почуял присутствие зверя. Видимо, Гур тоже – тронул руку сталкера и пальцем указал направление. Следующим жестом дал понять, чтобы напарник занимал позицию слева и бдительно следил за левым флангом. Справа тянулся овраг с достаточно крутыми отвесными краями, так что оттуда опасности не предвиделось. А вот заросли дикой малины впереди на одиннадцать часов привлекли внимание и старика, и молодого сталкера.
Треш, помня неписаное правило нахождения в Чащобе, то бишь соблюдение абсолютной тишины, даже не притронулся к огнестрелу, тем более старик, показав на автомат, отрицательно покачал головой. Треш медленно и плавно перетек на корточках влево от Гура, расстегнул ремешок ножен. Скоротечно огляделся и приник плечом к стволу осины. Дед перебрался к краю оврага и заглянул туда. Прокачал окрестности, поросшие мелкими елочками и молодыми осинками, визуально профильтровал недалекий куст боярышника.
Что-то живое было рядом. И это «что-то» следило теперь и за ними. Треш чувствовал чужака, зло, давление извне. Интуиция до сих пор никогда не подводила опытного сталкера. Краем глаза он заметил движения старика, готовящего свои нунчаки и при этом не сводящего взгляда с малинника. Левая рука Гура нащупала ствол осинки, перебрала его пальцами вверх и притянула к себе, наклонив деревце.