Карлыгаш с удивлением посмотрела на мужа, не думала, что его любовь так велика. Постепенно доходил смысл сказанных слов. Перед глазами возник мастер, счастливо улыбающийся, готовый заключить её в объятья.
- Ты действительно меня отпускаешь? - переспросила она Мадали.
Муж кивнул и спросил:
- У тебя тоже была новость. Или это уже не важно?
Карлыгаш словно водой ледяной облили. Как она могла забыть? Как?
- Мадали, если позволишь, я останусь. У нас с тобой будет ребёнок, - сказала она и закрыла лицо руками. И тут же оказалась в крепких объятьях мужа.
- Прости, ласточке и дальше жить в неволе, теперь я никуда тебя не отпущу.
Карлыгаш прижалась к мужу, думая о своей судьбе, переменчивой, как ветер, и о своей любви, горькой, как полынь.
Глава девятая. Новая причёска
Телефонный звонок резко вырвал из сна. Виктор потянул руку к тумбочке, взял сотовый.
- Нам нужно встретиться, поговорить. - Ритин голос заставил сердце сжаться от боли сожаления. «Эх, Ритка, Ритка», - подумал Виктор, вслух же произнёс:
- Нам не о чём разговаривать, - и нажал отбой.
Машинально глянул на время - десять утра. Удивился, обычно просыпался раньше. После завтрака отправился в мастерскую, заглушить всколыхнувшиеся чувства. Но на этот раз не получилось. Наверное, потому что работа не требовала особого внимания: подготовка камней к резке. Руки делали своё дело, а мысли унеслись в прошлое. Ведь именно прошлое являлось причиной завышенных требований, предъявляемых Виктором к избранницам...
Проблемы в семье возникли, когда Айслу исполнилось два года. Вернее, начались раньше, но Виктор их не замечал, ослеплённый любовью к жене-красавице и увлечённый заботой о маленькой дочери. Жена из декретного отпуска вышла рано, объяснив нежеланием терять хорошее место, трудилась она переводчиком в одной из фирм. Наняли няню, затем подошла очередь в детский сад. А потом жена стала задерживаться на работе.
Первой на это обратила внимание мама Виктора. В очередной раз позвонив и услышав, что снохи ещё нет, она заявила: «Смотри, Витя, не к добру такие вечёрки». Сын вспылил и даже нагрубил матери, обвинив в предвзятом отношении к снохе. Однако именно благодаря маминым словам состоявшийся вскоре разговор с женой не стал громом среди ясного неба. Она пришла оживлённая, с новой причёской. Виктор воскликнул: «Какая ты у меня красавица!» - и потянулся обнять. Жена отстранилась.
- Виктор, я ухожу от тебя. Я полюбила другого. Дай мне развод.
- Но почему? - спросил Виктор первое, что пришло на ум.
Жена, распаляясь, высказывала свои претензии. Припомнилось всё: и нелады со свекровью, и увлечение мужа яшмой, и его отказ ехать в столицу, и недостаточно денежная работа. Внезапно Виктор понял, она приняла решение, и ничто этого решения не изменит, ни просьбы, ни уговоры остаться. Откуда-то изнутри поднималась дикая первобытная ярость. Только собрав всю волю, Виктор смог эту ярость подавить и остаться внешне спокойным.
- Ты разрешишь мне видеться с дочерью? - Этот вопрос заставил жену замолчать. Весь запал куда-то делся, она замялась, видимо, подбирая слова.
- Понимаешь, мы уедем на работу во Францию. Будут проблемы с маленьким ребёнком. Я хочу, чтобы Айслу осталась с тобой.
- Ты и дочь бросаешь? Как ты можешь?!
Жену передёрнуло от этого вопроса.
- Мне не нужен чужой ребёнок.
- Чужой? - У Виктора дух перехватило от возмущения, жена же продолжила:
- Тебе не в чем меня упрекнуть, я заботилась, ухаживала, но я не обязана её любить! Я старалась, видит Бог, старалась! Но больше не могу! Достали косые взгляды прохожих, вопросы бесцеремонных бабок: «И в кого девочка такая смугленькая?». Всё достало! Ты куда? - спросила, увидев, что Виктор направился к входной двери. Он обернулся, сжимая кулаки.
- За Айслу в садик. Если ты ещё хоть слово скажешь, убью. - Жена отшатнулась, явно напуганная. - Уходи из нашей жизни...
- Папуль, трудишься? - Звонкий голос вернул в настоящее. - А я знаешь, что откопала? Раньше гору Полковник называли Яшмовые увалы. А ещё Аспидной горой. Хотя там путаница: то ли её, то ли Преображенскую, хотя какая разница: яшма и там, и там.
- Аспид, это, кажется, старое название змеи? - Виктор медленно выныривал из воспоминаний, изо всех сил стараясь вникнуть в слова дочери.
- Не-а, Аспидная от «яспис», «яшма» по латыни. Смешной ты, с яшмой работаешь, а такого не знаешь. Пап, можно я немного волосы подравняю, до плеч? Па, ну жарко же. Можно? - Тут взгляд Айслу упал на пластину яшмы, лежащую на столе, девочка восторженно ахнула, осторожно взяла камень в руки и воскликнула: - Какая прелесть! Это же всадница: вот лошадка, а вот девушка, косы развеваются по ветру. Красотища! А что это будет?