Мать подсела к ней, обняла и сама заплакала, заревел сынишка. Тут дед со старшим внуком вошёл.
— Матрёна, Глашенька, что стряслось-то? — спросил. Но женщины, как не слыхали. Старший внук тоже носом захлюпал потихоньку. В открытую плакать при деде забоялся, тот всегда говорил: «Слёзы лить не мужчинское дело». Старый вояка в растерянности пребывал не долго. Выкрикнул громко первые пришедшие на ум команды:
— Смирно! На плечо! — Подействовало. Все домочадцы плакать перестали, изумлённо уставившись на главу семейства. — Вот, другое дело, — произнёс тот и добавил: — А теперь сядем рядком, поговорим ладком. Но чтоб без этого, без рёву.
Выслушав дочь, почувствовал облегчение, всего-то, но виду не подал, спросил лишь:
— Любишь Егоршу?
— Люблю, люблю ирода, — Матрёна вновь собралась плакать, но под строгим отцовским взглядом передумала.
— А коль любишь, какой есть принимай. Егоршу нашего ангел крылом коснулся, дар особый передал. Таких мастеров — по пальцам перечесть. И как муж тебе разве плох? Не бьёт, чарку лишь по праздникам выпьет, денежку всю в дом. Вон я, небось, тоже не подарок, а ведь сколь лет вместе с твоей маменькой живём. Скажи, Глашенька.
— Да уж, по молодости много ты кровушки моей попил, соколик, — рассмеялась старуха, и спохватилась. — Что ж я сижу, обедать пора. А ну-ка, Матрёнушка, помоги на стол накрыть.
Женщины засуетились у печи. Старик подхватил младшего внука и подкинул пару раз вверх. Тот весело засмеялся.
— Ну вот, другое дело, — повторил удовлетворённо дед.
Глава 12. Тамга
Жара, установившаяся с начала лета, безраздельно властвовала над степным городом. Даже ветер не приносил облегчения — горячий, обжигающий, гонял пыль, заставлял отворачиваться редких прохожих. Виктор подумал, как хорошо, что он в отпуске: и пекло пересидит, и поработает с яшмой от души. Жаль только, в мастерской кондиционер, как дома, не установишь, в первый же день пылью забьётся. Мастер, коренной орчанин, духоту переносил тяжело, приходилось пик жары пережидать дома. Виктор называл это время «вынужденной сиестой» и позволял себе поваляться на диване у телевизора.
Зато Айслу жара была нипочём. На столик был приляпан стикер с лаконичной надписью: «Скоро буду». «Надо же, почерк один в один мой, как курица лапой писала», — подумал Виктор и защёлкал пультами. Вскоре он задремал под бормотанье диктора новостей и мерное жужжание кондиционера. Сон-воспоминание отправил в детство.
Он и двоюродный брат, приехавший погостить, идут к горе Полковник. Оба в шортах, футболках, кедах, на плечах брезентовые рюкзаки. На голове бейсболки. На мгновение просыпается сознание. Почему бейсболки, их же тогда ещё не было? Сон же ведёт дальше, оставляя вопрос без ответа. «Это яшма?!! Да у вас на всей улице клумбы такими камнями выложены», — брат разочарован. Виктор оживлённо рассказывает об обработке, шлифовке. Даже трёт поднятый камень о футболку, приговаривая: «Смотри, смотри, как заблестел!» Вот они на горе. Рядом небольшие холмики, почти сравнявшиеся с землёй, — древние могилы. Большой ворон взлетает неожиданно, заставив вздрогнуть. Показать друг другу страх нельзя. Брат ругается вслед птице и неожиданно замирает с открытым ртом. Виктор смотрит в ту же сторону. В степи небольшой табун лошадей. Его гонят всадники. Два мальчика, по виду их с братом ровесники, и девочка. На девочке белое платье, шаровары, синий бархатный жилет с вышивкой, шапка, с белым мехом и высоким султаном. Мальчишки в тюбетейках, полосатых халатах. «Кино, что ли, снимают?» — отмирает брат. «Не-а, у казахов праздник какой-то, может, сабантуй. Они тогда национальные костюмы надевают. А кони из Ударника, там даже типа школы конной есть», — поясняет Виктор. Но сам не уверен. У него возникает ощущение: всадники из прошлого, приоткрывшего дверку и позволившего туда заглянуть. А девочка кого-то удивительно напоминает. Кого-то близкого… Дочь! Озаряет внезапно. Какая дочь? Ты же ещё мальчишка, — пытается достучаться сознание.
Звонкий голос разбил сновидение вдребезги:
— Пап, смотри, что мне Крошка Ру дал! Ой, ты спишь.
— Уже не сплю, — Виктор, сел на диване и с наслаждением до хруста в суставах потянулся.
Айслу устроилась рядом и принялась выкладывать из пакета… книги. Отец даже глаза потёр, не привиделось ли. Сколько сил было потрачено и им, и его мамой, чтоб приучить девочку к чтению. Бесполезно. А тут: то библиотека, то книги, взятые у друзей. «Растёт, моя принцесса», — расчувствовался Виктор. Дочь же рассказывала: