— Второй член исследовательской группы атлантов.
— Да. Янус стер часть воспоминаний своей напарницы. Я получила лишь некоторые из них. Напарницу Януса убил Арес.
— Другой атлант.
Кейт кивнула:
— Полководец. Беженец с их уничтоженной родной планеты. Тринадцать тысяч лет назад у побережья Гибралтара он пытался уничтожить корабль ученых — этот самый корабль. Но тот лишь раскололся пополам. Янус оказался в западне в отсеке, оказавшемся на марокканской стороне Гибралтарского пролива. Он жаждал воскресить свою напарницу, но у него был секрет, который я постигла лишь две недели назад.
— То есть?
— Он хотел возродить ее без некоторых воспоминаний.
— Испорченные файлы воскрешения.
— Да. Думаю, они о том, что она что-то натворила. Полагаю, это воспоминания о событиях, происходивших на родине атлантов, а может, в их экспедиции.
— К чему же скрывать эти воспоминания от его напарницы?
— Потому что они необратимо повредили ей, преобразили ее.
— А почему ты не знала об этих воспоминаниях прежде? Почему только сейчас?..
— По-моему, ее воспоминания присутствовали всегда, подстегивая меня, влияя на мои суждения. Мое решение стать исследователем аутизма, мое стремление изолировать ген Атлантиды — все это обретает смысл в свете этих подавленных воспоминаний. Но я думаю, они были активированы Чумой Атлантиды. Я смогла увидеть подавленные воспоминания только после последней вспышки.
Дэвид кивнул, побуждая Кейт продолжать.
— Атланты изолировали гены, управляющие старением. У исследователей дальнего космоса они отключены. Процесс воскрешения берет зародыш, затем имплантирует воспоминания и взращивает его до примерно моего нынешнего возраста.
— Затем ты выходишь из трубы, готовая начать с того места, где прервалась, — подхватил Дэвид.
— Правильно. Но со мной такого не случилось. Я была зародышем, плененным внутри тела собственной матери. Я получила воспоминания атланта — те, которые Янус хотел мне вернуть, но труба не могла развить меня до стандартного возраста. Я родилась, как человек, и жила человеческой жизнью. Я накопила свои собственные воспоминания. — Она улыбнулась. — В части их фигурируешь ты. А затем грянула Чума Атлантиды. Полагаю, излучение заново запустило процесс воскрешения, эволюционные компоненты. Этот процесс пытается перезаписать накопленные мной воспоминания, но дает сбой. В процесс воскрешения встроена отказоустойчивость. Если мозг поврежден или воскрешение не удается, труба уничтожает биологические ткани и утилизирует их. И начинает заново.
— Но ты не в трубе.
— Совершенно верно. Но прошитый процесс тот же самый. Мой мозг, а конкретно мои височные доли завершат работу через несколько дней — от четырех до семи, — а затем мое сердце остановится и я умру.
— А ты не воскреснешь?
— Нет. Трубы в этой части корабля уничтожены.
Перед мысленным взором Дэвида встала картина, как четыре трубы растрескиваются и рассыпаются по полу кучей белого праха.
— Так лучше. Если б я воскресла, то была бы в том же самом возрасте, с теми же самыми воспоминаниями и с тем же самым неврологическим расстройством. Исход был бы тот же самый. Я бы умирала несметное число раз.
— Чистилище. Как у атлантов в Антарктиде.
— Уж лучше так, — кивнула Кейт. — Я умру здесь и больше не воскресну. Очень мирно и покойно.
— Черта лысого!
— Тут я ничего не могу поделать.
— Так к чему же это все? — указал Дэвид на стеклянные резервуары.
— Я пыталась получить доступ к утраченным воспоминаниям в надежде, что они могут скорректировать мое состояние.
— И?.. — во все глаза уставился на нее Дэвид.
— От них ни следа. Должно быть, Янус их удалил. В толк не возьму, как именно — насчет хранения памяти воскрешения действуют строжайшие регламенты. Возможно, компьютерное ядро было повреждено во время теракта. Некоторые воспоминания испорчены. Я надеялась отыскать какие-нибудь подсказки на предмет врага, уничтожившего мир Атлантиды, врага, который однажды может явиться и на Землю. Это лучшее, чем я могла занять оставшееся у меня время.
— Неправда!
— А что я должна делать по-твоему?
— Уйти.
— Я не могу…
— Я не стану смотреть, как ты умираешь тут, в лаборатории, плавая в сосуде, как какая-то подопытная крыса. Пойдем со мной…
— Не могу.
— Можешь. Послушай, я вырос на маленькой ферме в Северной Каролине. У меня примерно половина степени доктора философии по средневековой европейской истории, и я отличный стрелок. Вот почти и все обо мне. Все это настолько далеко за рамками моего понимания, что теряется где-то за горизонтом, но я пройду эту дорогу до самого конца, куда бы она ни завела, — если только мы будем вместе. Я люблю тебя. По правде говоря, ты единственное существо, которое я люблю на всей этой планете. Мы можем уйти отсюда. Я могу позаботиться о тебе. Ты можешь умереть как человек. Мы можем насладиться временем, оставшимся у тебя, прожить каждый день на всю катушку.